Было интересно, что думает об этом довольно практичная Жанна.
Мне подвернулся удобный случай спросить ее, пока Софи находилась в одной из спальных комнат, а я оказалась в коридоре наедине с Жанной.
Я обратилась к ней:
— Тетя не может серьезно думать о покупке этого дома.
— Однако это именно так, — ответила Жанна.
— Вы должны отговорить ее. Ведь вы понимаете, насколько он не подходит вам.
— Нет, — сказала она. — Думаю, он вполне подходит. Видите, как она счастлива? Здесь придется много поработать, а это потребует времени. Я всегда искала способы вернуть ее к жизни, пробудить в ней интерес… переживания. Приведение этого дома в порядок займет очень много времени. Нужно будет много потрудиться: встречаться с людьми, выбирать материалы. Я предполагаю постепенно отделывать комнату за комнатой. На это уйдет несколько лет. Как только мы вошли в дом, я увидела, как он взволновал ее, и поняла, что я искала именно это.
Я была удивлена, но сразу поняла, что Жанна, с присущим ей практическим взглядом на вещи, права. Эндерби нужен Софи. Сам его мрачный вид привлек ее. Она не захотела бы поселиться в уютном доме, полном солнечного света. Ей понравилась его унылая атмосфера, соответствующая ее настроению, а перспектива работ, которые нужно осуществить, в глазах Жанны сделала дом вполне подходящим.
— Жанна! — звала Софи.
Жанна улыбнулась мне и немедленно отправилась к хозяйке. Они вошли в главную спальню, Софи остановилась у кровати.
— Ты только взгляни на эту чудесную резную работу.
— Прелестно, — согласилась Жанна. — И мебель включена в стоимость дома.
— Выгодная покупка.
— Это показывает, как сильно владелец стремится избавиться от него, напомнила я им.
— Какого цвета подойдут сюда занавеси, Жанна? — спросила Софи.
Никогда раньше я не видела ее такой оживленной.
— Мы должны подумать и об остальных комнатах — предусмотрительно заметила Жанна. — Не следует ничего решать второпях.
Давайте подождем и подумаем, что надо еще сделать.
Я оставила их. Я не могла не пойти в ту меньшую комнату, которую я назвала комнатой с привидениями, комнатой голоса.
Я остановилась посредине ее, прислушиваясь.
Кругом царило безмолвие, только легкий ветерок шелестел в ветвях высокого кустарника.
Теперь поступок Джонатана, его отъезд из дома представлялся мне немного понятнее. Дэвид заинтересовался желанием Софи приобрести Эндерби. Я пересказала ему слова Жанны, и он сказал, что она права.
— Этот дом мог бы все изменить в ее жизни, — сказал он. — Он отвлечет ее от собственных неприятностей, вернет интерес к жизни, она будет гордиться им.
Ему захотелось снова увидеть дом, и мы вместе отправились туда. Он все всегда делал основательно. Находясь в той комнате с Дэвидом, трудно было представить, что я когда-либо слышала — или мне показалось, что слышу, голоса.
— Можно полностью изменить вид дома, — сказал он. — Я всегда говорил, что если подстричь кусты, и тем самым впустить немного света, и отреставрировать деревянные части, все станет выглядеть совсем по-другому.
— Нужно будет сделать очень много.
— Это как раз то, что Софи необходимо… заинтересованность.
— Сама судьба привела ее в Эндерби.
— Судьба, — согласился он, — в лице Джонатана. Одно упоминание его имени взволновало меня. Я не могла забыть тот разговор в зарослях кустарника и вздрогнула.
— Тебе холодно? — спросил Дэвид.
— Нет… нет.
— Как говорят, просто кто-то шагнул через твою могилу.
— Ненавижу это выражение.
— Я тоже. Не нужно было произносить его. Находясь среди живых, не следует упоминать о смерти. — Он обнял меня одной рукой. — Тебе, вероятно, хотелось бы жить в этом доме.
— Нет, Дэвид, нет!
— Я часто думаю о больших домах, таких, как Эверсли, где живет вся семья.
Сыновья женятся и приводят своих жен… там же растут их дети.
Мне пришло в голову… в последние несколько дней… что, возможно, тебе он не нравится и ты предпочла бы покинуть его.
— Я не думала об этом.
Теперь же эта мысль запала мне в голову. Жить под одной крышей с Джонатаном… Он не стеснялся, когда дело касалось его желаний. В этом он был похож на своего отца. Я слышала истории о бурных годах молодости Дикона. Он стал другим отнюдь не потому, что посчитал это необходимым, любовь к моей матери изменила его. Именно его чувства, а не осознание долга заставляли его хранить верность. Эверсли стал для меня опасен, ведь здесь мы с Джонатаном находились в непосредственной близости. Но как я могла сказать об этом Дэвиду? Я боялась не столько Джонатана, сколько саму себя.
— В поместье есть и другие дома, — продолжал Дэвид. — Например, дом управляющего…
— Занятый в настоящее время им самим.
— Джек Долланд — отличный парень. Не знаю, что бы мы делали без него. Я высказал только предположение. Думаю, отцу оно не понравилось бы… я просто хотел узнать, устраивает ли тебя жизнь в главном доме.
Разумеется, вместе с твоей матерью.
— Я уверена, она бы очень расстроилась, если бы мы завели разговор о переезде.
— Значит, мы остаемся. В любом случае пока это было бы неосуществимо. Я просто высказал предположение.
— Почему ты завел этот разговор сейчас? А… Эндерби, наверное, виноват. Дэвид, я люблю Эверсли. Люблю с той минуты, как увидела, и не хотела бы покидать его.
— Тогда все в порядке, — сказал он. — Знаешь, этот дом, в самом деле, — выгодное приобретение.
— Многое нужно здесь восстанавливать.
— Даже если и так, в нем есть кое-что из хорошей мебели.
— Что, очевидно, даст Софи приличную экономию. Думаю, в Эверсли также есть мебель, которая хранится где-то на чердаке.
Твоя мать как следует осмотрит ее и решит, что можно отдать.
— Все это хлопотно, правда? Я имею в виду, для всех нас, не только для Софи. Будет приятно, когда это место станет обжитым.
Он согласился, и рука об руку мы прошли по дому. Странно, что с Дэвидом я воспринимала его совсем иначе.
* * *
Это были приятные дни, хотя я не могла полностью вернуть настроение медового месяца. Мы вместе ездили верхом по окрестностям поместья; нас с Дэвидом везде очень хорошо принимали.
Софи с Жанной проводили часы в разговорах о доме, а я сообщила им, что Молли Блэккет сможет сшить для них занавеси.
Они обсудили, какие следует купить ткани, и их цвета. Меня поражало, как изменилась Софи.