— Елена, ты очень слаба с тех пор, как поднялась на борт.
— Да, я думаю, это из-за ребенка. Иногда по утрам я чувствую себя ужасно.
— Ты должна была раньше сказать мне об этом.
— Я не могла, но теперь ты знаешь.
— Елена, я хочу все рассказать маме. Она знает, что предпринять. Позволь мне сказать ей.
После некоторых сомнений она ответила:
— Хорошо, ты ведь поможешь мне, Аннора, правда?
— Мы все поможем. Я сделаю все, что смогу, обещаю.
— Я так рада, что мы вместе. Сейчас, когда ты знаешь, я словно сняла с себя огромный груз.
Я чувствовала себя вознагражденной, и огромная нежность охватила меня вместе с желанием защитить Елену.
Я воспользовалась первой же возможностью, чтобы поговорить с мамой наедине. Море слегка волновалось.
Мы нашли местечко на палубе и сели на скамейку.
— Елена ждет ребенка, — выпалила я.
Я редко видела мать такой потрясенной.
— Ребенок? — отозвалась она.
— Да. Елена думала, что они с Джоном поженятся, понимаешь?
— О да, я понимаю…
— Что нам делать?
Какое-то время мама молчала, потом сказала:
— Бедная девочка! Не удивительно, что она выглядит так, словно хочет покончить с собой.
— Она даже говорила об этом.
— Ради Бога, следи за ней. С ней может случиться удар, и Бог знает, что может из этого получиться.
— Я хочу переубедить ее и постараюсь присматривать за ней.
Мама кивнула:
— Это хорошо, что мы едем в Австралию. Многие проблемы будут решены, ведь ее там никто не знает, у нас все получится. Когда она ожидает ребенка?
— Она думает, что в апреле.
— Понятно. У нас еще есть время.
— Но что мы сможем сделать?
— Можем переубедить ее. Мы должны заставить ее понять, что это не такая уж необычная ситуация и что она вовсе не первая, с кем случается подобное. Затем следует решить, что делать, когда прибудем в Сидней.
А сейчас ей следует заботиться о себе. Я рада, что она с тобой. Только переубеди ее: нельзя допустить, чтобы ее подавило чувство вины. Я поговорю с отцом: он знает, что сделать, когда мы приедем. И, повторяю, хорошо, что мы не дома, там все было бы гораздо сложнее. Я надеюсь, в Сиднее есть акушерка и доктора. Мы все обдумаем, а ты не позволяй ей волноваться — это самое главное.
— Я думаю, Елена рада, что уехала.
— Амарилис тоже сделала бы все от нее зависящее.
— Но она бы не хотела, чтобы Питер узнал.
— Она не вправе никого винить, — коротко сказала мама.
— Я скажу ей, что ты знаешь и поможешь. Но что будет, когда мы вернемся домой с ребенком?
— Мы подумаем и об этом, когда придет время. А сейчас давай избавим ее от губительного настроения и дадим ей понять, что она в своей семье. Мы обязательно поможем.
— О, спасибо. Я знала, что, если поговорю с тобой, все сразу станет лучше.
Она улыбнулась мне, сжала мою руку, и мы еще долго говорили. Наконец, нас нашел отец:
— Я не мог понять, куда вы делись? Что это?
Женщины шушукаются в укромном уголке?
Мама посмотрела на меня:
— Я узнала потрясающую новость.
— Да?
Отец перевел взгляд с нее на меня, но мама продолжала:
— У Елены будет ребенок.
— О, Боже! — воскликнул отец. — Джон Милворд?
Я кивнула.
— Он должен на ней жениться.
— Она и слышать об этом не хочет.
— Хотя, — продолжал отец, — как мы его достанем отсюда?
— Нужно быть очень тактичным, Джейк.
— Это намек на то, что мне не следует вмешиваться?
— Нет; нет! — вскричала я, — Нам очень нужна твоя помощь. Мама говорит, что все будет не так сложно до рождения ребенка, но дальше, когда мы должны будем привезти его домой, в Англию…
— Мы могли бы придумать историю с замужеством, которое принесло свои плоды в короткое время, и мужа, который безвременно скончался.
— Не торопись, Джейк, — заметила мама. — Давайте рассуждать здраво и не будем заглядывать так далеко вперед.
— Я скажу Елене, что вы все знаете и понимаете, — сказала я. — Я объясню ей, что такое часто случается и этого не надо стыдиться, потому что они любили друг друга. Так обернулось все только из-за его спесивой семьи.
— Ты вкладываешь свои слова в мои уста? — Но ты ведь согласен? Ты не осуждаешь Елену?
— Бог запрещает.
— Я скажу ей об этом. Она, наверное, как всегда, лежит на своей полке. Теперь мы хоть что-то сможем для нее сделать.
Я вернулась в каюту. Как я и думала, Елена лежала на своей полке.
— Спускайся, Елена, я хочу поговорить с тобой. Я все рассказала родителям. Отец говорит, что это случается с людьми и не должно возникнуть трудностей.
Они знают, что надо предпринять.
Елена спустилась вниз и стояла, удивленно глядя на меня. Мы обнялись, и опять меня охватило желание защитить ее.
* * *
Теперь, когда мы все знали, Елена немного оживилась и исчез ее потерянный взгляд. Она часто испытывала слабость и тошноту, но безнадежности поубавилось. Я думаю, именно с этих пор она стала думать о ребенке. Из Елены выйдет хорошая мать.
Она продолжала проводить много времени, лежа на полке. Беременность проходила для нее нелегко, но, я думаю, душевные муки были сильнее физических.
Я же все время проводила с Мэтью Хьюмом, и мы стали хорошими друзьями, а Джекко нашел общий язык с Джимом Превостом. В свое время Джекко станет помогать отцу в управлении Кадором, он уже проявлял интерес к хозяйству, а значит, у него было представление о том, что происходит на фермах. Джим Превост говорил исключительно о земле, которую собирался прибрести, поэтому они с Джекко нашли точки соприкосновения.
Мэтью Хьюм заинтересовал меня: он был целеустремленным и очень необычным человеком.
Мэтью взял с собой несколько книг, предметом которых были тюрьмы. Он увлекал своим красноречием. Однажды он побывал в Ньюгейтской тюрьме, куда ходил с Френсис навестить человека, который, по ее мнению, был несправедливо обвинен.
— Френсис — чудесная девушка, — говорил он — Она могла бы многого добиться, но выбрала другой путь. О, что это за место, Аннора! Мрачные высокие стены без окон. Это напротив Оулд-Бейли на восточном конце Ньюгейт-стрит; Меня каждый раз пробирает дрожь при виде этого места. Ты знаешь, что там была тюрьма уже в тринадцатом веке? Представь себе людей, которые были заключены там. Страдания были их вечными спутниками. Конечно, сейчас на этом месте построили другое здание: прежнее сгорело во время большого пожара Лондона. Теперешнее было построено сто лет спустя, в 1780 году. Люди не заботятся о заключенных. Ребенок крадет кусок хлеба, потому что голоден, и попадает туда же, куда и убийца. Ужасно, а люди не обращают на это внимания. Но замечательная леди, миссис Элизабет Фрай, много для них сделала. Мне выпала честь встретиться с ней.