Я никак не могла дождаться возвращения Джервиса. Мне казалось, что я прождала очень долго. Когда он вернулся, его щеки пылали, глаза сияли, он был радостно возбужден.
— Я выиграл! — воскликнул он. — Мне повезло. И он показал мне целую кучу денег.
— Вначале я оплошал, — рассказывал он. — Я трижды проиграл, и у меня уже почти кончились деньги, а потом везение переменилось. Если бы я продолжал играть, мы с тобой стали бы миллионерами. Но я подумал, что ты сидишь здесь, ждешь меня, так что я ушел.
— Я рада за тебя. Мне показалось, что я сижу так долго.
— Как раз этого я и боялся.
Когда сидишь за игорным столом, совсем не замечаешь, как летит время.
— Нет, этого я не знаю. Ну что, пойдем?
Мне показалось, что уходил Джервис очень неохотно, но, когда мы вышли на улицу, он оживился:
— Я знаю, что сейчас сделаю. Пойду и куплю кое-кому подарок.
— Кому?
— Конечно, миссис Джервис Мэндвилл.
— О нет, давай отложим деньги.
— Деньги не дли того, чтобы их откладывать. Деньги предназначены для того, чтобы делать людям подарки, приносить им радость.
— С тобой я радуюсь и без подарков.
— И все равно ты получишь подарок.
— Какой?
— Я заметил, как утром ты смотрела в витрине на платье из синего бархата.
— Да, оно чудесно, но, должно быть, очень дорогое.
— Ну, теперь у тебя богатый муж.
— Джервис, купи что-нибудь себе, если обязательно хочешь потратить эти деньги.
— Ну уж нет, я собираюсь сделать подарок тебе. Он повел меня к магазину. Действительно, я опять засмотрелась на платье: оно было исключительно элегантным.
Я нерешительно вошла внутрь. Навстречу вышла худая высокая женщина:
— Это платье? О да, совершенно необыкновенное платье. Да, да, как раз такого размера, как носит мадам. Да, можно спросить любого, и он подтвердит — платье словно специально для мадам.
Я вошла в примерочную и, сбросив свое платье, надела роскошное произведение портновского искусства. Нужно было признать, оно действительно было сшито как раз по мне.
— Сидит, как влитое. Это платье создано для вас мадам. Ни для кого другого. Оно должно стать собственностью мадам.
Цена меня поразила, однако Джервиса она отнюдь не напугала. Я знала, что это как раз его выигрыш, но именно этого он и хотел.
Платье было упаковано, и Джервис гордо вынес его из магазина.
Такая покупка разорительна, и тебе не следовало тратить все деньги, — сказала я.
— Ты выглядишь в нем просто великолепно, в этом нет никаких сомнений. Я уверен, если бы ты участвовала в конкурсе, у Афродиты не было бы никаких шансов на получение золотого яблока.
— Все-таки я думаю, что это слишком дорого. — Чепуха. Я очень хотел купить его. Что толку заводить жену, если не имеешь возможности тратить на нее свои выигрыши?
По пути домой мы болтали о платье, а вечером я надела его. Я полюбила это платье. Оно было не только красивым, но и драгоценным, потому что его подарил мне Джервис.
* * *
Позже я пожалела, что тогда мы натолкнулись на казино. Впрочем, Джервис и без того знал о его существовании, потому что бывал здесь раньше. Очень может быть, что именно поэтому он и решил провести здесь наш медовый месяц.
Искреннюю радость доставляли дни, когда мы совершали пешие или верховые прогулки в горах, однако Джервиса все больше влекло в город, где он постоянно водил меня в казино, а я сидела, поджидая его. Наверное, я могла бы пойти с ним и тоже поиграть, но такого желания у меня не появлялось. У меня всегда было чувство, что я проиграю, как проигрывал он. Правда, пару раз ему удалось выиграть, но эти выигрыши нельзя было сравнить с тем, на который он купил мне платье.
Я припомнила полученное мной предупреждение и просьбу его матери. Вот как я оказывала свое сдерживающее влияние. Все это испортило медовый месяц. Ну почему он не мог продолжаться так, как начался! В те первые дни после моего признания я была счастлива впервые за долгие годы после ужасного события, и, возможно, благодаря Джервису. Мне не следовало забывать об этом.
А потом этот проклятый день, когда Джервис зашел в казино! Всякий раз, бросая взгляд на платье, я вспоминала его лихорадочное возбуждение и безудержное стремление играть. Мне, не имевшей ни малейшей склонности к этому, было трудно понять состояние, охватывающее Джервиса, когда он превращался в совершенно иного человека. Ведь обычно он был таким спокойным и беззаботным. Да, это была навязчивая страсть.
Мы провели на постоялом дворе две недели и собирались выехать домой через три дня. Мы жили довольно далеко от железнодорожной станции, и заведение держало пару лошадей, возивших повозку с багажом гостей на вокзал.
За два дня до отъезда было решено отправить вещи на станцию. Мадам Бужери сказала, что очень удобно делать это заранее, чтобы не суетиться в последний момент.
Невеселым было мое настроение, когда я паковала чемоданы.
— Упакуй все до последней мелочи, — сказал Джервис, — так, чтобы не осталось даже ручного багажа, тогда в день отправления мы сможем прогуляться до станции пешком.
Впоследствии я задумалась — что бы случилось, если бы не отослали багаж заранее? Тогда бы ему не удалось совершить то, что он сделал.
В тот вечер Джервис отправился в город в одиночку. Я чувствовала себя слишком усталой, потому что мы совершили долгую прогулку, и казино совсем не привлекало меня.
Вообще оно производило на меня угнетающее впечатление, несмотря на яркое освещение и роскошные платья женщин, потому что у большинства посетителей я видела тот же безумный взгляд, что и у Джервиса.
Вернулся он очень поздно. Увидев его, я вздохнула с облегчением. Я уже начала думать, что он вышел из казино с выигрышем и по пути на него напали и ограбили. Когда я сказала ему это, он усмехнулся:
— Вряд ли кому-нибудь захотелось бы грабить меня после сегодняшнего невезения.
— Мне кажется, тебе вообще не везет.
— Как? А то прекрасное платье?
— Ну, это был единственный раз, а проиграл ты уже гораздо больше.
Мне показалось, что в тот вечер он был гораздо менее склонен шутить, чем обычно. Лишь позже я узнала, как на самом деле обстояли дела.
На следующий день мы отправились прогуляться в город. Я боялась, что Джервис вновь захочет пойти в казино, но у него были другие намерения:
— Я думаю, нам следует сходить на вокзал и справиться, все ли в порядке с багажом.
Я обрадовалась, это показалось мне хорошей идеей. Даже сейчас я не вполне понимаю, как все произошло и почему я это допустила? Поезд стоял у платформы — такой же поезд, который должен был через два дня отвезти нас в Париж.