Она взглянула на Бена чуть ли не покровительственно.
— Грейс, ты лично исследовала территорию избирательного округа? спросила тетя Амарилис.
— Да, в прошлый раз мы отправились и поговорили с людьми, правда, Лиззи?
Лиззи что-то утвердительно пробормотала.
— Это было так интересно! Мне кажется, мы произвели на них некоторое впечатление.
— Вот так и завоевывают избирателей! — отозвался дядя Питер. — Никакой политики! Просто демонстрируют им, что ты благопристойный семейный человек, что твоя жена горой стоит за тебя, и в результате они ставят крестик против твоего имени!
— Именно так я и рассуждала! — сказала Грейс. — Лиззи очень помогает в этом деле.
— Я… мне…
Грейс помогала мне, — пролепетала Лиззи.
— Ах, Лиззи, ты прекрасно выполнила свою задачу!
Они стали обсуждать шансы обеих партий, но у меня сложилось впечатление, что дядя Питер считает неизбежной победу либералов, совершенно не устраивающую его. Тем не менее он поглядывал на Бена, казалось, с удовлетворением и гордостью.
После обеда я поговорила с дядей Питером.
— Я нахожу, что эти разговоры о политике очень интересны, — сказала я. — Просто захватывающи, правда? Ты действительно хочешь, чтобы победили консерваторы?
— Моя милая Анжелет, я стойкий сторонник своей партии!
— Но Бен…
Он вздохнул.
— Да, он оказался по другую сторону баррикад.
— Ты думаешь, он победит?
— Конечно, победит! Трудно устоять против него. Хотелось бы мне…
Мне хотелось бы услышать, чего бы ему хотелось, но вместо этого он сказал:
— Ты знаешь, она права… Грейс. Избирателям нравятся кандидаты, которые счастливы в браке! Елена всегда очень помогала Мэтью, а потом, конечно, то, что ее брат женился на Френсис, а они организовали эту миссию…
Очень удачно!
— Для других людей это не меньшее благо, чем для Мэтью, дядя Питер.
— О да, и одним из этих людей являешься ты, не так ли? Милый парень этот Тимоти Рэнсон, он производит впечатление надежного и неплохо обеспеченного!
— Ты наводил справки?
— Естественно, я всегда навожу справки о друзьях моей семьи!
— Дядя Питер, ты неисправим!
— Ну, конечно, всегда был таким и останусь! Держись за меня, хорошо, моя дорогая?
— Охотно, — улыбнулась я ему.
* * *
Примерно через неделю после этого в нашу жизнь вошла Фанни.
Мы с Тимоти отработали, как обычно, на раздаче похлебки. Пустые котлы и чашки были уже унесены на кухню, все занялись своими делами. Мы сидели в небольшой комнате, примыкавшей к той, где раздавалась похлебка, и, как обычно, разговаривали о каких-то особо поразивших нас случаях, печальных или забавных, и немножко о себе, когда вдруг услышали, что дверь открылась. Мы прислушались: какие-то крадущиеся шаги. Встав, мы поспешили в соседнюю комнату. Девушка была испугана и готова в любую секунду убежать.
— Не можем ли мы чем-нибудь помочь? — спросила я.
— А где миссис Френсис? — спросила она.
— Сейчас ее нет, а в чем дело?
Она заколебалась. Я заметила, что девушка очень худа, к тому же производила впечатление замерзшей. Старое платье явно не могло защитить ее от пронизывающей осенней сырости.
— Я… я убежала! — выпалила она.
— Иди сюда и расскажи нам все! — сказал Тимоти. — Не хочешь ли поесть?
Она непроизвольно облизнулась.
Похлебки не осталось, но мы нашли хлеб и сыр, на которые она жадно набросилась. Нашлось и немного молока.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Фанни, — ответила она.
Я ощутила волнение. Значит, это и была та самая Фанни, за которую так беспокоилась Френсис!
— Скоро она придет, — сказала я. — Расскажи нам, что тебя беспокоит? Мы работаем здесь вместе с миссис Френсис: она указывает нам, чем следует заняться, а мы ее слушаемся. Я знаю, что она хочет помочь тебе!
— Мне больше этого не выдержать! Вчера он чуть было не пришиб мою маму! Я попробовала помешать, так он попер на меня! Как узнает, что я сбежала, так там будет шума! — она бросила на меня испуганный взгляд. — Он все на маму скажет, надо мне возвращаться!
— Дождись, пожалуйста, миссис Френсис, — попросила я.
— Мы уверены, что она не хотела бы, чтобы ты возвращалась туда… пока, — добавил Тимоти.
Она кивнула.
— Миссис Френсис, она добрая леди!..
— Вот поэтому следует слушаться ее, — сказала я.
— Да я из-за мамы! Чего он с ней может сделать?
— Мы можем помешать ему! — пообещал Тимоти. Фанни насмешливо взглянула на него.
— Кто? Вы-то? Это никто не может! Я его боюсь! Он чего хочет?
Он хочет моих денег!..
Он каждый день у меня отбирает все, что есть, до последнего пенни, а после уходит! Когда уходит, так это хорошо, он за джином идет… и там остается. Хорошо б он там на всю ночь оставался, а лучше б и совсем не возвращался!
— А где же ты берешь деньги? — спросила я.
— Где беру? Работаю, иду к старому Фелбергу, а он мне чего-нибудь дает…
Ну, бывает, цветы, а то булавки с иголками, а иногда — яблоки…
Чего там старый Фелберг придумает — никогда не знаешь!
А после я приношу, чего наторговала, — он забирает и дает мне два пенса… Это же мои деньги, верно? А ему-то наплевать, он отнимает у меня и сразу же за джином! Как он побить меня обещает, так я боюсь, но больше-то…
У нее начал срываться голос, и я положила ей на плечо руку.
— Знаешь, мы намерены прекратить это.
Миссис Френсис хочет, чтобы ты осталась здесь. Она может кое-что сделать…
— Так мама-то… — жалобно пробормотала она. Вошла Френсис, и ее лицо осветилось радостью.
— Фанни! — воскликнула она. — Значит, ты пришла? Молодчина!
— Ох, миссис Френсис, знаете, как я его вчера ночью напугалась! Вы велели приходить…
— Конечно, я так и сказала, и ты, наконец, поступила разумно! Что ж, теперь на некоторое время ты поселишься здесь. Мы позаботимся о тебе, и здесь тебя никто не обидит!
— Я могу приносить деньги от мистера Фелберга?
— Забудь про мистера Фелберга! Ты поживешь здесь, а мы пока что-нибудь придумаем. Назад ты не вернешься, Фанни, никогда!
Френсис была чудесной женщиной! Я говорила это не раз, и буду это еще не раз повторять. Видимо, мной и Тимоти руководили, скорее, сентиментальные чувства. Мы хотели посочувствовать Фанни, чем-нибудь ее задобрить, постараться как-нибудь вознаградить ее ужасные переживания, но Френсис была другой — жесткой и деловой. Потом я поняла, что именно это и нужно было для Фанни. Френсис сказала: