— Я не могу уехать.
— Почему же? Ты можешь поехать со мной в Корнуолл. Поедем туда на Рождество. Бабушка с дедушкой будут в восторге. Возьмем с собой детей.
— Бенедикт… он не сможет поехать.
— Значит, мы поедем без Бенедикта.
— Я не могу, Ребекка.
— Тебе это будет полезно.
— Нет. Я ему нужна здесь. Я обязана присутствовать на званых обедах. Это долг жены члена парламента.
— Слишком уж много говорят про долг и слишком мало о… о… — Она ждала, и я кое-как докончила фразу:
— Ну… о личной жизни. Тебе следует уехать. Быть может, тогда Бенедикт соскучится по тебе и поймет, как много ты для него значишь.
Она молчала, затем неожиданно повернулась ко мне, и по содроганию ее плеч я поняла, что она плачет.
— Что же мне делать? — спросила она. — Он меня не любит.
— Он должен тебя любить. Он женился на тебе.
— Он женился на мне, потому что ему нужна была жена. Членам парламента необходимо быть женатыми людьми. Если они стремятся к высоким постам, им нужна жена… подходящая жена. Но, увы, Ребекка, я неподходящая для него жена. Подходящей была твоя мать.
— Забудь об этом. Ты очень хорошая. На приемах ты выглядишь великолепно: всегда такая элегантная, все тобой восхищаются.
— А он, когда смотрит на меня, думает о другой.
Я промолчала.
— Она была очень красива? — спросила Селеста.
— Не знаю. Она была моей матерью. Я никогда не задумывалась о том, красива она или нет. Для меня она была совершенством, потому что была моей матерью.
— И для него… она была совершенством, поэтому никто другой не сможет занять ее места. Ты веришь в то, что люди, в которых кто-то глубоко нуждается, могут восставать из могилы и возвращаться к тем, кто не может жить без них?
— Нет, — ответила я.
— Твоя мать, должно быть, была чудесным человеком.
— Для меня.
— И для него…
— Да, и для него. Но у обоих это был не первый брак.
— Я знаю, что в Австралии он женился на девушке, которая принесла ему в приданое золотой рудник.
— Первой вышла замуж моя мать. Мой отец был очень красивым и обаятельным человеком, как Геркулес или Аполлон, только лучше, потому что он был очень добрым. Он пожертвовал жизнью ради друга.
— Я слышала об этом.
— И моя мать нежно любила его, — с жаром заявила я. — Но с этим покончено, Селеста. Все это уже в прошлом, а мы живем в настоящем.
— Я не нужна Бенедикту, Ребекка.
— Нужна. Он женился на тебе.
— Интересно, нужна ли была ему та, первая?
— Там было совсем другое дело.
— Как это — другое?
— Я уверена в этом.
— Ведь я так люблю его! Увидев его впервые, я поняла, что это самый замечательный мужчина из всех, кого я встречала. Когда он сделал мне предложение, я вначале не могла поверить в это. Мне это показалось сном. Но мы поженились… и теперь я ему не нужна.
Ему нужна только она. Он мечтает о ней. Я слышала, как во сне он произносил ее имя. Он вытащил ее из могилы, потому что не может жить без нее. Она уже здесь, в этом доме. А теперь ей надоело жить в запертой комнате и она стала выходить, чтобы побыть в компании других привидений в саду.
— Ах, Селеста, не надо так думать. Ему нужно время, чтобы оправиться от горя.
— После ее смерти прошли годы. Она умерла, когда родилась Белинда.
— Мама ни за что не хотела бы причинить тебе страдания. Она была добрейшим в мире человеком.
Если бы она и вернулась, то только ради того, чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы навредить.
Хотелось бы мне знать, чем можно было утешить Селесту. Я возненавидела Бенедикта. Это он был виноват в том, что она несчастна. Он был жесток и эгоистичен.
Он женился на Селесте, потому что жена нужна была ему для успешного продвижения. Точно так же он женился на Лиззи Морли, потому что ему нужны были деньги для той же цели Мою мать он любил по-настоящему, в этом не было сомнений, но Бог или судьба отплатили ему. Он потерял ту, которую любил, и даже не пытается создать счастливую жизнь для женщины, которой воспользовался для достижения собственных целей. «Настоящее чудовище», подумала я, разжигая в себе ненависть и презрение к нему.
Я сказала:
— Когда-нибудь все уладится, Селеста.
Она покачала головой.
— Но я молюсь, чтобы он повернулся ко мне, — сказала она. — Иногда я лежу здесь и жду… жду…
Тебе этого не понять, Ребекка.
— Мне кажется, я понимаю, — ответила я. — Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Как тебе кажется, ты сможешь уснуть?
— Я очень устала, — сказала она.
— Может быть, мне попросить миссис Эмери прислать сюда легкий ужин? Если хочешь, я могу поужинать с тобой. А потом ты отдохнешь. Утром тебе станет лучше.
— Я никогда раньше не теряла сознания, — сказала Селеста. — Как странно чувствовать, что земля ускользает из-под ног.
— Людям часто становится дурно по самым различным причинам. И без всяких последствий. Возможно, ты себя неважно чувствовала, а тут смена температуры…
— Но я видела…
— Это могли быть клубы тумана.
— Это был не туман. Я ясно видела ее.
— Откуда ты знаешь, кого видела?
— Знаю.
— Люди иногда видят миражи. На самом деле это лишь тени, но люди не сознают этого, и тогда мозг начинает выяснять, что это такое, привлекая к работе воображение. А кругом все говорят о привидениях.
Хорошо, предположим, что это было привидение Тогда это могла быть леди Фламстед или мисс Марта.
— Я знаю, кто там был. Мне подсказал инстинкт.
— Так ты съешь что-нибудь?
— Я не смогу… не сегодня.
— А уснуть ты сможешь?
— Может быть.
Я встала и поцеловала ее.
— Как я рада, что ты здесь, Ребекка! — сказала она. — Я часто думала, как ты воспримешь меня… женщину, занявшую место твоей матери.
— Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения. Мама давно умерла — Я улыбнулась Седеете. — Если я тебе понадоблюсь позже, если ты не сможешь уснуть и захочешь поболтать, позвони в колокольчик и пошли кого-нибудь из слуг. Я приду, и мы поболтаем.
— Спасибо тебе. Ты очень утешаешь меня… если меня можно утешить.
— Можно. У тебя еще все будет хорошо.
Селеста слабо улыбнулась. Теперь она выглядела получше — очень молодая, со следами слез на ресницах и со слабым румянцем на щеках.