— Мисс Денвер.
— Дорогая мисс Денвер, даже если бы ваша фамилия была Трегарленд, я не оставил бы вас в беде.
Миссис Броуди вернулась с двумя стаканами бренди.
— А не хотите ли перекусить? — спросил Джоуэн. — Миссис Броуди печет самые вкусные кексы в Корнуолле, верно, миссис Броуди?
— Если вы так считаете, то я не буду с вами спорить, — ответила женщина.
— Тогда угостите нас, пожалуйста.
— С удовольствием, сэр.
Она принесла нам кексы, которые выглядели очень аппетитно. Я выпила немного бренди. В гостиной было тепло и уютно, я окончательно избавилась от своих неприятных переживаний.
— Должен признаться вам, мисс Денвер, что я знаю, кто вы. — сказал Джоуэн. — Вы собираетесь выйти замуж за Дермота Трегарленда.
— Вы ошибаетесь, — возразила я. — Вы спутали меня с моей сестрой-двойняшкой.
— Ах вот как. Значит, я не все знаю, как предполагал.
— Я приехала сюда с родителями ненадолго.
— Понятно. Ваши родители захотели увидеть будущего зятя.
— Мои родители будут очень признательны вам, когда я расскажу им о том, что вы сделали для меня.
— Мне доставило удовольствие позаботиться о вас. Вы себя хорошо чувствуете?
Я заверила его, что мне стало гораздо лучше.
— Я рад за вас, — искренне сказал он.
Джоуэн Джермин нравился мне все больше. «Как жаль, что он не может встретиться с моими родителями!», — подумала я.
— И как долго длится эта вражда двух семей? — спросила я.
— Лет двести.
— Я не могу этого понять. С чего все началось? Никто из Трегарлендов об этом не помнит.
— Никто? Осмелюсь утверждать, что Трегарленд-старший об этом помнит. А кого вы спрашивали об этом?
— Никого. Мне казалось, что спрашивать об этом неэтично. Я разговаривала с миссис Льюит, но она, похоже, ничего не знает.
— Миссис Льюит? Она ведь не приходится им родственницей, не так ли?
— Она их друг.
— Ну да, она следит за домом, а ее сын занимается всеми делами имения. Трегарленда-младшего имение не интересует. Он часто уезжает путешествовать.
— Мы встретились с ним в Германии, — сказала я.
— Вы недавно познакомились с ним?
— Да, мы гостили у друзей в Германии, и случайно познакомились с Дермотом. Он и моя сестра…
— С первого взгляда полюбили друг друга. Было удивительно, что я так откровенно разговариваю с малознакомым мужчиной.
— Расскажите мне про эту пресловутую вражду, — попросила я.
— Это любовная история, — сказал он. — Странно, но именно на почве любви рождается множество осложнений. Одна из моих прапрабабушек, как же ее звали?.. Арабелла? Нет, Араминта. Эта прапрабабушка Араминта была красивой женщиной, что подтверждает ее портрет, который висит у нас в доме. Ее родители подыскали ей подходящего жениха, но Араминте он не понравился. Он был на тридцать лет старше ее. Он был очень богат и этим привлекал ее родителей, которые обеднели и нуждались в деньгах, чтобы поправить дела в имении. Жених собирался дать им определенную сумму денег — при условии, что они отдадут ему в жены семнадцатилетнюю Араминту.
— Бедная девушка! — сказала я.
— Тогда это считалось в порядке вещей, слово отца было законом. Однако сын Трегарлендов был молод и красив. Его звали Дермотом.
— Так же, как и жениха моей сестры?
— Ничего странного. Имена в роду повторяются. Трегарленды пестрят Дермотами, а я не первый Джоуэн в нашем роду.
— Как я догадываюсь, Дермот и Араминта полюбили друг друга.
— Вы абсолютно правы, иначе и быть не могло. В то время семьи не враждовали. Но Трегарленды были не богаче Джерминов, и будущее Араминты было предрешено. Ей предстояло выйти замуж за богатого поклонника, забыть о настоящей любви и научиться жить счастливо с мужем, которого ей нашел отец.
— А она этого не сделала, не так ли? В самом деле, грустная история.
— Дермот Трегарленд умел постоять за себя, он не мог допустить того, чтобы у него отняли возлюбленную. Он решил тайно бежать с Араминтой из этих мест и на время скрыться. Но кто-то из слуг предал его. Джерминам стало известно, что их дочь готовится бежать из дому. Ее любимый ждал ее ночью в саду. Конечно, родители могли просто запереть дочь в комнате, но они поступили иначе, они подготовили для Дермота западню, Дермот явился за своей невестой — и попался в капкан.
— Он погиб?
— Нет, остался жив, но нога его была так покалечена, что он остался инвалидом на всю жизнь.
— Какая ужасная история! Неудивительно, что семья Трегарлендов ненавидит вашу семью.
— История ужасная, но это не все. Араминту заперли в комнате, и она не могла помочь своему любимому, который без сознания лежал в саду. Только утром кто-то из слуг высвободил его из капкана.
— Ваших предков, наверное, судили за такую жестокость?
— Нет, у них нашлось хорошее оправдание. Незадолго до этого по соседству случилось ограбление. Они имели право защищать свою собственность. Капканы на людей не являлись новинкой. Считалось, что если ты попал в капкан, значит, ты не должен был находиться на этом месте.
— И что же случилось с любовниками?
— Дермот Трегарленд остался на всю жизнь калекой.
— А Араминта вышла замуж за богача?
— К свадьбе готовились, и все думали, что она состоится. Задумывались праздничное торжество и танцы.
— Ну а Трегарленды — они никак не мстили?
— Дермот лежал в постели и залечивал свою ногу, зная, что без костылей ему не обойтись. Он был не в состоянии похитить Араминту, и она сама распорядилась своей судьбой. Ночью перед свадьбой она пошла к морю и утопилась.
— Какой ужас! Она покончила с собой, а ее любовник на всю жизнь остался калекой.
— Да, такая вот история. Теперь вам понятно, почему наши семьи враждуют?
— Но это было так давно. Неужели вы все еще испытываете ненависть к Трегарлендам?
— Кажется, нет. Трегарленды пострадали больше, чем мы. Это мы были зачинщиками. Мой прапрапрадедушка приготовил для Дермота Трегарленда западню, которая искалечила того на всю жизнь. У их семьи есть причина ненавидеть нас. Араминта покончила с собой потому, что не могла больше терпеть жестокости родителей. До конца своих дней Дермот не мог забыть того, что у него не только отняли любимую, но и на всю жизнь искалечили его самого.
— Какая жуткая история, хорошо, что я о ней узнала. Хотя пора бы забыть о вражде. Ведь прошло сто лет.
— Дермоту было около двадцати, когда с ним приключилось несчастье, и он прожил до шестидесяти — сорок лет он пылал ненавистью по отношению к нашей семье. История его любви передавалась из поколения в поколение. Детей учили ненавидеть Джерминов. Джермины были злодеями.