В его поведении чувствовалась уверенность. Он пришел мне на помощь, рискуя своей жизнью. Для меня это было неожиданностью.
Мы молча сидели рядом. Меня слегка знобило, несмотря на та, что день стоял теплый. Видимо, сказывалось пережитое волнение. Смерть оказалась совсем близко. Ведь я могла утонуть — как те, другие, до меня.
— Нам нужно дождаться того момента, когда вода схлынет настолько, чтобы мы могли идти берегом, — сказал он. — Но для этого нам придется спуститься вниз.
Я кивнула, довольная тем, что Гордон взял на себя всю ответственность.
— Ничего, мы справимся с этим. У вас было удачное свидание с миссис Парделл?
— Удачное? — в растерянности повторила я.
— Вы ведь хотели поговорить с ней, не так ли? Ей понравился черенок?
— Да, понравился.
— Ну, и как же она отблагодарила вас?
— Для меня не было вопроса о благодарности.
— Мне кажется, она очень интересует вас.
— Может быть; В смысле семейных связей. Что за девушка была Аннетта? Ведь вы знали ее.
. — Она была непредсказуемой. Мы все ахнули, от удивления, когда Дермот женился на ней.
— Наверное, он считал это своим долгом.
— Вряд ли. Скорее всего, это Аннетта уговорила его на такой шаг.
— Она очень нервничала.
— Ну да, в таких обстоятельствах женщины очень нервничают. Они поженились, и месяца через два ей вздумалось искупаться в море. А ведь ей нельзя было делать этого, и она знала это.
— Люди иногда делают глупости.
Гордон посмотрел на меня, и я увидела, как в уголках его губ дрожит улыбка. Я все больше удивлялась ему. Теперь, когда я почувствовала себя в безопасности, это приключение стало казаться мне забавным. «Если я доверюсь ему, то без всякого риска смогу спуститься со скалы на берег», — решила я.
— Дермот, наверное, заботился об Аннетте.
— Это моя мать делала все, чтобы она чувствовала себя уютно. Она всегда старалась помочь ей.
— А мистер Трегарленд?
— Вы имеете в виду старика?
— Ну, он не так, уж и стар.
— Да ему давно за шестьдесят. Он поздно женился, после сорока. В последние годы он сильно сдал. Его мучает подагра. Никогда не догадаешься, о чем он думает. В детстве я знал мальчишку, который собирал в банку пауков. Он часами наблюдал за тем, как пленники дерутся друг с другом. Старик напоминает мне этого мальчишку. Он смотрит на всех нас с насмешливой невозмутимостью.
— Я вас понимаю, — сказала я. — Именно таким он мне и кажется. Нельзя отделаться от чувства, будто он наблюдает за всеми, чтобы позволить себе потом какую-нибудь ехидную шутку.
— К нам с матерью он всегда относился по-доброму. Мы живем в его доме очень давно.
— И вы, как я заметила, постоянно заняты имением.
— Приходится заниматься… — сказал Гордон и подняв голову, посмотрел на море. — Кажется, вода уходит.
— Наверное, все думают, куда я пропала?
— Боюсь, дело обстоит именно так. Ваша сестра очень ждет, когда вы вернетесь?
— Обычно я составляю ей компанию после того, как она отдохнет.
— Надеюсь, она не очень расстроится из-за вашего опоздания… Я прав, начался отлив.
— Как вы думаете, сколько времени нам придется еще прождать, прежде чем можно будет спуститься вниз?
— Как вам сказать? Точно не знаю, но какое-то время надо подождать. Я хочу убедиться, что нам ничто не грозит, прежде чем мы начнем спускаться. Вам, конечно, не очень-то удобно сидеть на этом уступе.
— Мне было бы еще неудобней оказаться в пещере — если бы не вы.
— Не надо об этом, — попросил Гордон. Мы помолчали, и я обратилась к нему:
— Расскажите, какие у вас были чувства, когда вы только поселились в доме Трегарлендов — много лет назад.
Он ответил не сразу, и у меня создалось впечатление, что он думает, не слишком ли он разболтался.
Однако он заговорил снова:
— Сейчас мне все это смутно помнится. Сначала мы жили в какой-то лачуге у доков, а потом приехали к Трегарлендам, и это было так, будто добрый джин перенес нас по воздуху в волшебный замок. Мама сказала мне, что мистер Трегарленд приходится нам дальним родственником. Я так до сих пор и не выяснил, каким именно родственником он нам приходится… Наверное, очень дальним. Его жена умерла, оставив ему сына чуть младше меня. Она мечтала о том, чтобы в доме был порядок. Казалось, все так удачно сложилось — и для нас с мамой, и для мистера Трегарленда. Моя мама — самая практичная женщина из всех, кого я знаю. Жизнь вдруг стала прекрасной.
— И она продолжает оставаться такой?. — Люди привыкают к комфорту.
— А как вы относитесь к имению? Как к своему жизненному предназначению?
— Я вложил в него много труда.
— А Дермот?
— Его все это не очень заботит. Он знает, что в скором времени имение перейдет к нему по наследству.
— А вы — останетесь управляющим? Гордон ответил не сразу.
— Понимаете, — сказал он, — человек сживается с землей. Это такое удовольствие — встать посреди поля и крикнуть: «Это мое!..» Вы понимаете меня?
— Кажется, да. Мой папа, который разбирается в этом, говорит, что вы прекрасно управляетесь с делами.
Гордону было приятно слышать это.
— У него собственное имение, — сказал он.
— Да, оно переходило к нам от поколения к поколению. У меня есть брат — Роберт. Его приучают к тому, что со временем он станет владельцем имения.
— А имение Трегарлендов перейдет к Дермоту и его сыновьям.
— Но Дермот совсем не заботится о нем.
— Ну и что? Он будет его владельцем. — В голосе Гордона прозвучала горькая нота.
— А вы останетесь здесь? Ему без вас не справиться. — Дермот может найти нового управляющего.
— Ну, а вы-то — как поступите?
— Не знаю.
— Вы хотите чувствовать себя хозяином на своей земле?
— Да, я хочу этого. — И вы рассчитываете…
— Завладеть им? Ну, нет. На это воля Божья.
— Недавно вы сказали мне, что если для вас что-то важно — то вы вкладываете в это всю свою душу. Это должно относиться и к вашему желанию владеть землей. Вы не должны думать о неудаче.
Гордон повернулся ко мне, и я снова увидела его улыбку.
— Обещаю вам сделать все, чтобы моя мечта сбылась.
— А я желаю вам удачи — хотя и понимаю, что это будет большим ударом для Трегарлендов.
Мы посидели молча. Я смотрела на волны. Море постепенно отступало от берега.