— Мне это нравится, оба имени хороши! Интересно, кто же у нас будет? Твоего отца не волнует пол будущего младенца, потому что для него оба важны. Меня, кстати, тоже, хотя, может быть, мальчик был бы все же лучше.
Она задумчиво посмотрела на меня, и я заметила в ее глазах то самое выражение, которое появлялось, когда она начинала строить матримониальные планы. Должно быть, она считала, что мне очень одиноко без Дорабеллы.
Мы отправились в Лондон погостить у Эдварда и, конечно, встретились с Доррингтонами. У меня появилась возможность рассказать Мэри Грейс о том, как Дорабелла восприняла миниатюру и что она, как я и предполагала, хочет, чтобы Мэри нарисовала ее портрет.
— Наверное, ты уговорила ее? — спросила Мэри.
— Уверяю тебя, Дорабелла всегда сама принимает решения! Она считает, что ты — гениальная и ждет — не дождется твоего приезда, вот почему я хочу поскорее приобрести вторую рамку. Когда родится ребенок, ты непременно туда приедешь. Корнуолл должен очень заинтересовать тебя!
— Ты это всерьез? Мне не верится.
— Но ты приедешь в Корнуолл создавать миниатюру?
— Я хотела бы… очень хотела бы! Это было бы замечательно!
— Завтра купим вторую рамку, чтобы быть уверенными в том, что у нас есть пара.
Этот визит оказался удачным: обычные радости от покупок, поход в театр и ужин с Доррингтонами.
Гретхен, похоже, стала несколько спокойнее: ее мысли были заняты предстоящими родами. Это событие должно было произойти только в апреле, но беременность уже сказывалась на ней. Я была рада — это, несомненно, отвлекало ее от беспокойных мыслей о судьбе ее семьи в Германии.
Мы не могли задерживаться надолго, поскольку, как заявила мать, нам следовало приготовиться к поездке в Корнуолл.
— Я хочу приехать туда заранее, — говорила она. — Дорабелла будет чувствовать себя уверенней, если мы будем рядом. Когда все кончится, я уеду: я не могу надолго оставлять вашего отца. Он очень не любит оставаться один, хотя никогда не жалуется. Ты же, наверное, захочешь задержаться, а если Мэри Грейс собирается съездить туда, ты тем более захочешь побыть с ней. Пора уже подумать и про Рождество: думаю, мы опять отправимся туда, ведь нянюшка Крэбтри ни за что не позволит путешествовать новорожденному. Похоже, этот период жизни нам придется проводить в поездах! Мне показалось, что Доррингтоны не прочь, чтобы мы провели Рождество у них.
— О нет, нам необходимо быть вместе с Дорабеллой!
— Разумеется, однако лучше бы она жила поближе!
Итак, в назначенный срок мы отправились в Корнуолл. Это был мрачный ноябрьский день, и по мере того, как поезд продвигался на запад, становилось все темней. К тому времени, как мы приехали, стало совсем темно.
Дорабелла бросилась ко мне и обняла: она была очень эмоциональна. Роды явно близились: она стала совсем неуклюжей и, как я заметила, была немного встревожена. Потом она обнялась с матерью, и та погладила ее по голове.
Нянюшка Крэбтри приветствовала нас со сдержанным удовлетворением.
— Это будет мальчик! — заявила она. — Я сужу по тому, как Дорабелла его носит. Эта миссис Льюит говорит, что ей кажется, будто будет девочка. «Ну да, девочка! — я ей говорю. — Если я когда-нибудь видела, как вынашивают мальчика, так я и говорю, что будет мальчик!»
— Будем надеяться, что маленький Тристан родится в срок.
— Тристан! — хмыкнула нянюшка Крэбтри. — Ну и имечко! Чем вам плох Джек или Чарли?
— Мы ничего не имеем против, — возразила мать, — однако Дорабелла решила, что это будет Тристан.
Няня Крэбтри поцокала языком. В этом вопросе она была бессильна.
Дорабелла показала нам подготовленное для младенца приданое и рассказала, как готовится к родам. Акушерка явится сразу же, как только нянюшка Крэбтри даст сигнал; то же самое относится и к доктору; сама нянюшка Крэбтри будет присутствовать неотлучно, чтобы лично приветствовать новорожденного.
— Все уже готово, — вставила нянюшка Крэбтри. — Я об этом позаботилась! Теперь нам остается только дождаться рождения милого малыша.
Больше всех этого ждала она: вскоре после родов она избавится от врача и акушерки и начнет самолично распоряжаться всем.
Дорабелла была утомлена и сразу же после обеда легла в постель. Дермота и Гордона мы не видели. Матильда сообщила нам, что оба отправились на какой-то съезд землевладельцев, проходивший в Эксетере. Предполагалось, что они будут отсутствовать двое суток.
— Дермот хотел отказаться от поездки, когда узнал, что вы приезжаете, но Гордон без Дермота ехать не хотел, — говорила Матильда. — Поскольку до родов остается еще несколько дней, он решил, что вы правильно поймете его.
После того как все разошлись по своим спальням, мать зашла ко мне поболтать.
— Матильда — просто молодец! Я побаивалась, что с нянюшкой Крэбтри возникнут трудности, но Матильда — воплощенная тактичность, и она, видимо, понимает, какое сокровище — такая нянька, если не обращать внимания на некоторые мелочи в её поведении.
— Да, мне кажется, Матильда любит, чтобы все было спокойно.
— Что же касается остальных слуг… ну, нянюшка Крэбтри будет жить сама по себе, не вступая с ними в тесный контакт. Вся ее жизнь сосредоточена на детской, вот почему нельзя найти лучшей няньки для ребенка. А нам теперь остается только ждать! — По-моему, Дорабелла волнуется.
— А кто бы на ее месте не волновался? Это ее первые роды, и она еще не знает, с чем ей предстоит столкнуться. Все будет в порядке: она крепкая, здоровая, а уж мы позаботимся о том, чтобы за ней был нужный уход. Жаль, что отец не может быть вместе с нами! Впрочем, в детской от него не было бы особой пользы.
— Он оказал бы поддержку, да просто приятно, когда отец рядом!
Мать кивнула и улыбнулась.
— Это верно, — сказала она, — но существует поместье, а мы без конца переезжаем с места на место. Когда ребенок немножко подрастет, Дорабелла сможет приехать к нам, и тогда не придется столько разъезжать. — Она зевнула. — Трудный сегодня выдался день, я устала? Наверное, пора мне отправляться в кровать, да и тебе тоже.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и она вышла.
Я действительно утомилась. Улегшись в постель, я некоторое время прислушивалась к рокоту прибоя. Интересно, почему в этом доме у меня всегда появлялись жутковатые ощущения?
Я задремала и неожиданно очнулась. Послышался скрип пола, и я поняла, что не одна: кто-то еще был в этой комнате.
Мое сердце бешено колотилось. Я еще не совсем проснулась, продолжая выкарабкиваться из какого-то сна, оставлявшего у меня неясное, но дурное впечатление. Я уселась в кровати и начала вглядываться в окружающее, хотя едва ли что-то можно было различить в рассеянном свете звезд.
Из тьмы вышла Дорабелла и остановилась у моей кровати.