Я недоверчиво смотрела на Дорабеллу:
— Как ты могла сделать это! Ты бросила Тристана!
— Я знала, что ты позаботишься о нем… лучше меня. Ты ведь обещала мне это! А Дермот… ну, он нашёл бы кого-нибудь.
— Да как ты могла, Дорабелла!
— Я знала, что ты это скажешь! Ты мне такое уже сто раз говорила! Пора бы уж тебе привыкнуть к тому, что я способна на подобные поступки!
— А здесь ты что делаешь?
— Как я тебе сказала, все пошло не так, я это вскоре поняла. Мне надоели все художники! Париж поначалу показался чудесным, я покупала себе одежду, все было очень интересно… но я все время думала о родителях и о том, что я натворила… Я тосковала по Тристану и поняла, что совершила огромную ошибку…
— А что с этим… Жаком?
— Для него все это было лишь легкой любовной интрижкой… забавой, а меня это не устраивало. К тому же постоянные разговоры о войне… Там, в Париже, были и англичане: они постоянно говорили о том, что пора возвращаться домой. И… я затосковала по родине! Мне не хотелось видеть Трегарлендов и все, что связано с этим местом. Я хотела видеть тебя… папу с мамой… и Тристана. Как там он?
— С ним все в порядке! Мы с няней заботимся о нем.
— В этом я была уверена, это утешало меня. Итак, я вернулась. Я живу здесь уже две недели. По возвращении я не знала, что мне делать. Не могла же я просто явиться. Некоторое время я пробыла в Лондоне, потом испугалась, что могу встретиться с Эдвардом. Больше всего мне хотелось видеть тебя… и Тристана. Я знала, что ты поможешь мне, и вместе мы что-нибудь придумаем!
— Такого я не ожидала даже от тебя! А что ты делаешь здесь, в коттедже миссис Парделл?
— Мне хотелось быть поблизости, но ты же знаешь, какие здесь ходят слухи… Я решила связаться с тобой и вспомнила про миссис Парделл. Она ведь всегда ненавидела этих… из Трегарленда, верно? В особенности она ненавидела Дермота… из-за своей дочери Аннетты. Я знала, что ты поддерживаешь отношения с миссис Парделл и что она очень дружелюбно относится к тебе. Она не любит водиться с местными и живет особняком. Я решила попробовать добиться чего-то через нее, дождалась темноты и явилась к ней в коттедж.
— Боже милосердный! Ты могла перепугать ее до смерти!
— Ну, напугалась она меньше, чем можно было бы предположить: она не верит в привидения. Я встала у двери и сказала: «Миссис Парделл, вы знакомы с моей сестрой. Меня зовут Дорабелла Трегарленд. Все считают меня погибшей, но я жива-здорова и надеюсь получить от вас помощь». Она побледнела, но здравый смысл северян веру в привидения и прочую муру побеждает.
Она сказала мне: «Ну так заходите же». Я зашла и рассказала ей заранее приготовленную историю, поскольку знала: если она выяснит, что я бежала с художником-французом, — двери ее дома будут дли меня закрыты. Вот поэтому мне пришлось кое-что присочинить. Короче, я чувствовала себя в Трегарленде несчастной, что-то пугало меня в этом месте. Я постоянно вспоминала о первой миссис Трегарленд, ее дочери, погибшей при загадочных обстоятельствах. Иными словами, я боялась и явно ощущала это. Я начала купаться по утрам. Обычно я не делала этого, но в таком настроении, в каком пребывала я, люди совершают странные поступки. В то утро… я отправилась купаться. Видимо, я ударилась головой о камень. Во всяком случае, сознание у меня помутилось… и меня стало уносить в море. По исключительно удачному стечению обстоятельств поблизости находилось рыбацкое суденышко. Оно забрало меня с собой, куда-то на север Англии, местечко возле Гримсби. Я лежала в тамошней больнице, не помню в точности, где именно, потом постепенно память начала ко мне возвращаться, и я припомнила, что мне нужно вернуться к своей сестре. Но возвращаться в Трегарленд я боялась, что-то в этом месте было загадочное, что-то непонятное. Я не могла заставить себя вернуться туда… и не знала, что делать. Миссис Парделл с сочувствием отнеслась к моему рассказу о Трегарленде. Она решила, что мне действительно не стоит возвращаться туда. У нее была свободная комната, где я могу пожить до тех пор, пока не приму окончательного решения. Она сказала мне: «Вам нужно каким-то образом дать знать о себе сестре, потому что она-то очень беспокоится о вас». Я сказала, что мне нужно над этим подумать: в этот дом я вернуться не могу… а ты живешь в нем. Она рассказала, мне о смерти Дермота. Поверь, Виолетта, я была очень, очень опечалена этим! Я ощущала свою вину, наверное, частично это так и есть! Миссис Парделл понимала мое желание выждать, в особенности оттого, что я подчеркивала наличие там чего-то пугающего, непонятного…
— И она поверила в твою фантастическую историю?
— А почему бы и нет?
— Потому что все это совершенно неправдоподобно! Ты ударяешься о камень с такой силой, что теряешь память… после этого спокойненько плывешь в открытое море, и там тебя подбирают рыбаки? И что это за рыбаки из Гримсби, которым вздумалось порыбачить у берегов Корнуолла? Даже если поверить в твою историю с ушибленной головой, лодка, подобравшая тебя, могла принадлежать лишь кому-нибудь из местных. Он бы сразу сказал. «Надо же! Да ведь это миссис Трегарленд, та, что ходит купаться по утрам». Тебя тут же доставили бы в больницу Полдери, и вскоре мы были бы обо всем извещены!
— У меня хорошая история, не придирайся к мелочам!
— История совершенно несусветная! Ну давай, продолжай.
— Миссис Парделл в нее поверила, я хорошо ей рассказала. Тебе я просто конспективно пересказываю. Скользкие места я обхожу, а когда задают трудные вопросы — просто растерянно гляжу. Ты же помнишь — я страдаю провалами памяти!
— Одна из служанок видела тебя стоящей на утесе.
— Я знаю, но она решила, что это привидение, конечно.
— Да.
— Ну вот, так обстоят дела. Что мне теперь делать?
— Для начала — позвонить родителям. Ты представляешь, что им пришлось пережить?.. Что пришлось пережить мне?
— Я понимаю, это ужасно с моей стороны, но, видишь ли, я собиралась написать вам, и вы все могли бы приехать ко мне в Париж… если бы я там осталась…
— Так или иначе, ты вернулась, и чем раньше, тем лучше!
— Я же не могу рассказать о том, что убежала, вот так… будто просто исчезла. Нет, так я не могу!
— С этим будет трудно, не знаю, что по этому поводу скажут власти. Знаешь ли, тебя ведь искали по всему побережью! Им, должно быть, не понравится вся эта история! Полагаю, тебе придется многое выслушать, а правдивая версия мне и вовсе не нравится: ты бросила мужа и ребенка, отправившись в Париж с каким-то художником, которого почти не знала!
— Я поступила, скажем, бездумно…
— Бездумно? Это назовут попросту распутством! Тебе будет не избавиться от этого клейма, тебя будут попрекать всю жизнь! И Тристан, когда достаточно подрастет, будет знать обо всем. Ты сможешь позабыть об этом, а люди не забудут!
— Ты совсем не изменилась, Виолетта: крестовые походы за правое дело! Мне-то что делать?