– Я много раз верой и правдой служил вашему отцу! – воскликнул Гордо. – Клянусь Богом, я желал принести пользу Арагону и его законным правителям!
– Это было до того, как тебя обуяла гордыня, – сказал Фердинанд. – Но твои заслуги не будут забыты. В награду за твою былую преданность моему отцу твои дети и жена найдут во мне надежного покровителя – они ни в чем не будут нуждаться, даю тебе слово. А теперь молись или покинешь этот свет, не получив прощение за свои грехи.
Гордо упал на колени. Священник степенно последовал его примеру.
Фердинанд молча смотрел на них.
Выждав положенное время, он кивнул палачам и вышел из комнаты.
На улицах Сарагосы было непривычно тихо. В богатых и бедных домах шепотом обсуждали последние новости, никто не рисковал лишний раз покидать жилище. В городе один за другим производились аресты – впрочем, под стражу попадали лишь самые видные сторонники Ксимена Гордо.
Через три дня на рыночной площади появилась виселица с телом человека, покусившегося на незыблемые права законных арагонских повелителей и еще недавно твердо верившего в свое превосходство над ними. К этому времени его тело уже начало разлагаться, и прохожие старались не смотреть на него – так же, как отводили глаза при виде молодого принца, в сопровождении свиты разъезжавшего по городу.
Еще через несколько дней горожане свыклись с ним и с мыслью о восстановлении прежней власти в Сарагосе. Многие даже приветствовали нового правителя. Да, они ошибались в нем, считали его юнцом, не способным занять первое место даже в Кастилии. Недооценили, это бывает. Недооценили, но вовремя переменили мнение о нем. Что бы ни происходило в Кастилии, в отсутствие своего отца он будет полноправным повелителем Арагона.
Крики на улицах становились все громче.
– Да здравствует дон Фердинанд Арагонский!
Фердинанд уже не сомневался в том, что ему удастся выполнить поручение отца. Он действовал решительно, пренебрегая законом и правосудием, – знал, что с людьми, подобными Ксимену Гордо, невозможно справиться, не прибегая к их собственному оружию.
Убежденный в своей правоте, он стал добиваться успеха, а ничего иного ему и не требовалось.
Деньги, в которых так нуждалась арагонская династия, постепенно накапливались, и если их количество не совсем отвечало ожиданиям его отца, то он понимал, что это объяснялось бедностью горожан, а не их нежеланием служить своему королю.
Вскоре ему предстояло вернуться к отцу, и по пути в Барселону он собирался еще раз повидать своего маленького дона Алонсо.
В Сарагосу примчались гонцы из Кастилии. Они всю дорогу гнали коней галопом – боялись опоздать, не застать Фердинанда в городе.
Фердинанд велел немедленно привести их к нему.
Прочитав врученное ему послание, он задумался. Письмо было от жены, и, зная ее выдержанный характер, он не мог не понять важности того, что она написала.
Изабелла просила его немедленно вернуться к ней. Кастилии грозили крупные неприятности. За пределами королевства собралась армия, готовая вторгнуться на ее территорию, и многие знатные кастильцы перешли во вражеский стан.
Эти люди утверждали, что законными правами на корону Изабелла не обладала. Да, она была сестрой последнего кастильского короля Генриха. Да, тот не имел сыновей. Но ведь у него была дочь – монашка Бельтранея, которую кое-кто считал незаконнорожденной, поскольку ее отцом почти наверняка был Бельтран де ла Куэва, герцог Альбукверкский.
Сейчас противники Изабеллы пытались привести Бельтранею на кастильский трон.
Врагов Изабеллы поддерживала Португалия.
Кастилия была в опасности. Изабелле грозило смещение с трона, и ей требовались все воинские знания и житейский опыт супруга.
«Вполне может быть, – писала она, – что в ближайшие дни я буду нуждаться в тебе больше, чем твой отец». Фердинанд позвал слуг.
– Срочно готовьтесь к отъезду, – сказал он. – Я пошлю к моему отцу гонцов с деньгами, которые мы успели собрать, а все остальные слуги вместе со мной поедут в Кастилию.
Королева Кастилии Изабелла отложила в сторону перо и откинулась на спинку стула. В ее спокойных голубых глазах сияла тихая радость, и люди, знавшие ее, задавались вопросом о том, насколько оправданы могли быть их предположения. В последние недели она была немного более благодушна, чем обычно, во взгляде чувствовалась какая-то затаенная умиротворенность. Королева Кастилии что-то скрывала от своих подданных, и те подозревали, что ее секрет откроется вскоре после возвращения супруга.
Служанки перешептывались.
– Это правда? Королева и в самом деле ждет ребенка?
Они собирались в укромных углах дворца и производили несложные математические подсчеты. Прошло всего полмесяца с тех пор, как Фердинанд уехал к своему отцу.
– Будем молить Бога о том, чтобы наши надежды оправдались, – говорили служанки. – Кастилии нужен наследник – может быть, на этот раз родится мальчик?
О том же мечтала и Изабелла. Даже сидя за письменным столом, она чуть слышно шептала:
– Пусть на этот раз будет сын. Она была счастлива.
До сих пор ей удавалось почти все, что было ее предназначением: начать с того, что она вышла замуж за Фердинанда – после долгих лет ожидания, после множества тревог и препятствий, встававших на пути к их супружеству.
Благодаря ее упорству – и настойчивости семьи Фердинанда, – свадьба все-таки состоялась. Теперь можно было не сомневаться в том, что после смерти короля Хуана, когда Фердинанд станет королем Арагона, короны Арагона и Кастилии наконец-то объединятся. Следовательно, если не считать одной небольшой провинции, все еще занятой маврами, вся Испания будет принадлежать Изабелле и Фердинанду.
Вот когда сбудется ее самая сокровенная мечта.
И Фердинанд, красивый, сильный, полный жизненных сил и честолюбивых планов, вполне устраивал ее в качестве супруга – даже больше, чем просто устраивал. Правда, она была вынуждена признать, что положение супруга правящей королевы самому ему не доставляло особого удовольствия. Он-то рассчитывал на абсолютную власть в Кастилии, это было ясно. Но ведь она сама намеревалась со временем устранить причину возможных семейных раздоров. Их брак должен был стать во всех отношениях идеальным союзом двух людей, облеченных правом распоряжаться судьбами своих подданных. Она собиралась во всех вопросах советоваться с мужем, а если в чем-либо он не согласился бы с ней, она была готова с величайшим тактом уговаривать и убеждать его – словом, постараться доказать ему свою правоту.
Она ласково улыбнулась.
Ах, дорогой Фердинанд! Разлука претила ему так же, как и ей. Однако он был обязан прийти на помощь своему отцу, раз уж тот позвал его. Да, долг превыше всего, как говорит ее добрый советчик Томас Торквемада – недавно он стал и духовником королевы.