Всматриваясь в бастионы и равелины этой мавританской твердыни, Фердинанд вновь и вновь давал себе слово любой ценой покорить ее. Вместе с ним в расположение войск прибыли Изабелла и тринадцатилетний принц Астурии. Прошлой весной Фердинанд оказал Хуану честь, посвятив его в рыцари, и теперь мальчику не терпелось принять участие в настоящем сражении. Впрочем, Изабелла взяла его с собой не потому, что хотела исполнить его желание. Она полагала, что, как и во время осады Малаги, присутствие королевской семьи поднимет боевой дух ее соотечественников.
Мавры, со стен Гранады следившие за христианскими воинами, видели, как те жгли их леса и нивы, разрушали пригородные селения – видели и клялись отомстить захватчикам.
Так два давних противника – арабы и христиане – встретились лицом к лицу и решили сражаться насмерть.
Кристобаль простился с Беатрис и маленьким Фердинандом и выехал из Кордовы.
Его путь лежал на запад, но прежде чем переправиться во Францию, он хотел нанести один важный визит.
И вот теплым июльским вечером он постучал в ворота монастыря Санта-Мария-де-ла-Рабида. Открыл ему тот самый сторож, который шесть лет назад впустил его и Диего, надеявшихся найти здесь скромную трапезу и ночлег.
– Могу я переночевать в вашей обители? – улыбнувшись тем давним воспоминаниям, спросил он.
– Входи, путник, – последовал ответ. – Мы не отказываем нуждающимся в приюте.
Переступив порог монастыря, он снова повернулся к сторожу.
– А скажите, отец Хуан Перес де Марчена все еще служит здесь?
– Да, друг мой, сейчас он у себя.
– Мне бы хотелось поговорить с ним.
Отец Хуан узнал его, обнял и провел в ту самую келью, где когда-то они беседовали всю ночь напролет.
– Вы видите перед собой неудачника, святой отец, – сказал Кристобаль. – В Испании со мной обошлись не лучше, чем в Португалии. Я пришел навестить своего сына и спросить, сможете ли вы содержать его еще некоторое время. Если нет, то я заберу его с собой во Францию.
– Так вы покидаете нас, Кристобаль?
– Ждать больше нет смысла, святой отец.
– Не думал я, что вы так легко сдадитесь.
– Мне нужны корабли, а не порт их приписки.
– И поэтому вы решили уехать из Испании?
– Я решил обратиться со своим предложением к французским властям. У меня во Франции живет брат – так вот, он говорит, что у них я найду более внимательное отношение к своему проекту.
– Вы огорчаете меня, друг мой.
– Мне очень жаль, святой отец. Вы были добры ко мне, и я никогда не забуду вашей доброты.
– Я пошлю за Диего, – вздохнул отец Хуан.
Кристобаль ошеломленно уставился на высокого юношу, вошедшего в келью настоятеля.
– Не может быть! – наконец выдохнул он.
– То же самое я сказал, когда услышал о твоем приезде, – усмехнулся юноша. – Но зато узнал с первого взгляда.
Они обнялись. В голубых глазах расчувствовавшегося мореплавателя блестели слезы.
Наконец Кристобаль отстранился от сына. Затем взял его за плечи, всмотрелся в лицо и о чем-то задумался.
– Отец, это правда, что ты до сих пор ничего не добился?
– Да, но надежда еще есть. Я уезжаю из Испании. Поедешь со мной?
Отец Хуан, откашлявшись, проговорил:
– Сеньор Колон, я не нарушил своего обещания. Все это время мы заботились о Диего, дали ему хороших учителей – при желании вы в этом и сами убедитесь. Если он уйдет от нас, его образование будет прервано. Послушайте меня, сеньор Колон. Я бы хотел, чтобы вы не слишком торопились покидать Испанию и чтобы Диего побыл здесь еще некоторое время.
– Я уже принял решение, святой отец, – сказал Кристобаль.
– Ну что ж, это значит, что сам Господь Бог привел вас в наш монастырь, – потирая подбородок, произнес отец Хуан. – Сеньор Колон, не сможете ли вы остаться у нас на две-три недели? Мне было бы приятно провести их в вашем обществе.
– Благодарю вас за ваше гостеприимство и доброту, святой отец. Если французы окажут поддержку моим планам, я стану богатым человеком. Тогда я вознагражу вас за все, что вы сделали для меня.
– Друг мой, я попросил вас об услуге, которая для меня значит гораздо больше, чем деньги, – хотя и они пригодились бы для нужд монастыря. Я шесть лет заботился о вашем сыне. Неужели же вы не сможете выполнить мою просьбу и побыть у нас каких-то две или даже три недели?.. Прошу вас, вознаградите меня сейчас, а не в будущем.
– Но зачем? Почему вы об этом просите?
– Послушайтесь меня, не задавая лишних вопросов, друг мой. Уверен, вы не пожалеете об этом.
Диего взял отца за руку и сказал:
– Отец, не откажи отцу Хуану. Кристобаль внимательно посмотрел на приора.
– Если бы вы все же объяснили мне… – начал он.
– Могу сказать вам только одно, сеньор Колон. – Отец Хуан торжественно поднял руку. – Я убежден в том, что сам Господь Бог привел вас в наш монастырь. А это значит, что не я, а Он моими устами велит вам остаться здесь.
Кристобаль опешил. Затем улыбнулся.
– Ну, коль скоро ваша просьба облечена в такую безотказную форму… Хорошо, я поживу у вас некоторое время, – сказал он.
Отец Хуан был доволен собой.
Оставив отца и сына наедине, он удалился в свою келью. Там он какое-то время писал. Затем разорвал написанное. Встав, он походил по келье. Опустился на колени, помолился.
Наконец он вернулся к Кристобалю и Диего и сказал:
– Мне нужно ненадолго отлучиться из монастыря. Сеньор Колон, не забывайте слова, которое вы дали мне. И, пожалуйста, обещайте дождаться моего приезда.
Он с такой мольбой смотрел на Кристобаля, что тот согласился выполнить его просьбу.
В тот же день приор сел на мула и выехал за ворота обители. Ему предстояло проделать трудный и долгий путь до Гранады.
Изабелла спала в небольшом деревянном домике, сооруженном специально для королевы.
Минувший день, как и множество предыдущих, выдался нелегким. Она ходила по лагерю, разговаривала с солдатами, расспрашивала их о покинутых семьях, старалась поднять их боевой дух. Навещала она и госпиталь: арабы под покровом темноты делали вылазки из осажденного города, нападали на передовые посты, и в госпитале было много раненых.
Но нынешней ночью все было тихо, поэтому королева легла спать раньше обычного.
Проснулась она от какого-то тревожного чувства и не сразу сообразила, что именно разбудило ее. Затем закашлялась и тотчас вскочила с постели. Щипало глаза, пахло дымом.