На одной из сопровождающих барж играла приятная музыка. В свите находились лорд-мэр и влиятельные лица Сити. Река кишела и более мелкими судами, поскольку по такому случаю все, кто имел лодки, спустили их на воду, чтобы воздать почести молодому человеку, который, как они полагали, станет когда-нибудь их королем.
Подойдя к Вестминстеру, баржа принца оказалась у мола, известного как Мост Королевы. Он был воздвигнут Эдуардом Исповедником и вел в апартаменты Анны в Вестминстерском дворце. Генрих кивал и улыбался приветствующим его людям, и, когда наконец добрался до личной комнаты матери, та ждала у дверей, чтобы обнять его со слезами гордости на глазах.
– Мой любимый сын! – воскликнула она. – Это действительно самый счастливый день в моей жизни!
* * *
Несколько дней спустя отец представил Генриха парламенту, который собрался, чтобы увидеть, как наследник престола превратится в принца Уэльского.
Как только закончилась торжественная церемония, был подан сигнал к началу представления, и в одном из залов дворца несколько молодых женщин взволнованно щебетали, поджидая своей очереди занять свои места.
Самым красивым придворным дамам было поручено изображать какую-нибудь реку Англии.
Одна из них была гораздо моложе и живее остальных – четырнадцатилетняя графиня Эссекс.
Франсис надоедала своим родителям до тех пор, пока те не позволили ей прибыть ко двору. Хотя ей только четырнадцать лет, напоминала им Франсис, она уже замужняя женщина и, увидев мельком великолепие придворной жизни, сойдет с ума от тоски, если ее принудят снова влачить свои дни в деревне.
Ее отец, граф Саффолк, был снисходителен. Бедняжка Франсис слишком весела, чтобы вести замкнутую жизнь в сельской местности! Пусть едет! Жена согласилась с ним. Она сама рано повзрослела и считала, что участь Франсис тоже будет такова. Девочку благополучно выдали замуж, несмотря на то, что до брачного ложа еще далеко, а муж находится вдали от дома. Пусть поедет ко двору.
Таким образом нимфа реки Ли заняла место среди других и втайне была довольна, уверенная, что сможет привлечь внимание к себе даже среди таких красавиц.
Франсис бесстрастно их рассматривала. Не такие уж они красавицы! Конечно, леди Арабелла Стюарт – очень важная дама. Но она ведь древняя старуха, думала Франсис. Ей, должно быть, лет тридцать пять! Тридцать пять – и не замужем! Бедняжка Арабелла Стюарт! Король глаз с Арабеллы не спускает и не слишком ее жалует из-за близости к трону. Она участвовала в заговорах, и Яков никогда не позволит ей иметь мужа.
«Не хотелось бы мне быть на месте Арабеллы Стюарт, хотя и она и королевской крови», – думала Франсис. Арабелла представляла нимфу реки Трент. Вид у нее был задумчивый – Франсис слышала, что она влюблена в Уильяма Сеймура и твердо решила не упустить его, несмотря на то что король однозначно против этого брака.
Пожав плечами, Франсис выбросила из головы мысли о любовных делах этой старухи. Дела самой Франсис Хауард были – или скоро будут – гораздо интереснее.
Ни одна дама не могла сравниться с ней в красоте. Уж конечно, не Элизабет Грей, которую выбрали нимфой реки Медуэй только потому, что она была дочерью графа Кентского, и не графиня Арандельская – нимфа Арана. Из всех привлекала внимание принцесса Елизавета, которая представляла нимфу Темзы. «Но и то лишь потому, что она королевская дочь», – с презрением заверяла себя Франсис.
Леди Анна Клиффорд заметила Франсис, которая кружилась, будучи не в силах усидеть на месте, и, улыбаясь, подошла к ней.
– Это ваше первое появление при дворе? – спросила она.
– Откуда вы знаете?
– Вы так волнуетесь. Франсис сжала руки.
– Ну разве это не замечательно, быть при дворе?
Анна рассмеялась:
– Осторожнее! Вы слишком молоды для придворной жизни.
– Мне четырнадцать.
– Так молоды? Я думала, вы немного старше. Франсис была довольна.
– Какое препятствие выглядеть ребенком!
– Вы должны соблюдать осторожность. При дворе встречаются люди, которые не погнушаются воспользоваться столь юной леди.
– Какие еще люди?
– Мужчины.
Франсис презрительно рассмеялась:
– Это я буду ими пользоваться.
Некоторые из дам согласились, что в нимфе реки Ли есть нечто, из-за чего ей следует быть осторожной.
В огромном зале были установлены прекрасные декорации. Должны были представить несколько сцеп, и первая изображала Милфорд-Хейвена и прибытие Генриха VII. Пели песни, написанные поэтами специально для этого случая, превозносящие красоты рек, и все нимфы перечислялись по очереди, когда они занимали свои места в танце.
Франсис была пьяна от счастья.
«Прекраснейшая нимфа кристально чистой стремительной Ли…» – пели певцы, и на мгновение все находящиеся в огромном зале посмотрели на Франсис Хауард.
Вскоре начали превозносить прелести нимфы Эйра, Анны Клиффорд, но в ушах Франсис все еще звучали слова о нимфе реки Ли.
Когда она исполняла с другими нимфами танец, который они долго репетировали, то пыталась оказаться как можно ближе к тому месту, где рядом со своим отцом сидел принц.
Он тоже повзрослел с тех пор, как она видела его в последний раз, – теперь его трудно было назвать мальчиком.
Франсис была уверена, что он заметил ее. Каждый раз, как она искоса бросала на него взгляд, он смотрел на нее.
«Это – самый счастливый момент моей жизни… пока», – сказала Франсис себе.
* * *
Королева Анна заверяла окружающих, что это – самый счастливый момент ее жизни, потому что теперь, когда нимфы отошли в сторону, появился маленький Зефир. Его зеленый атласный костюмчик был украшен золотыми цветами, а крылышки, сделанные из серебряного батиста, были прикреплены на спине сзади. На распущенные волосы был водружен венок из цветов, и взгляд Анны искал бриллиантовый браслет, который она надела на маленькую ручку сына, когда ходила смотреть, как его одевают.
С ним были наяды – прелестные детки с распущенными волосами, одетые в бледно-голубые туники, украшенные серебряными цветами.
Дети представляли собой очаровательное зрелище, особенно когда умело танцевали под музыку, которая была специально написана для этого случая.
Разразились аплодисменты, и в толпе пробежал шепот удивления, потому что Зефиром, который сейчас танцевал так ловко, был не кто другой, как десятилетний принц Карл, который еще несколько лет назад не мог ходить, и ему грозила опасность того, что его ноги обуют в железные подпорки.
Леди Кэри стояла рядом с королевой, по лицу ее катились слезы, но она, казалось, не замечала их. Анна стиснула ее руку.
– Ваше величество… – прошептала леди Кэри.