Весь тот год мысли Мег занимал очень серьезный вопрос. Она ждала ребенка.
Теперь Томас жалел больше, чем когда-либо, что не может проводить дома много времени. Однако дела требовали его присутствия при дворе. Вулси был глубоко разочарован, когда вместо него после смерти Льва Папой избрали Адриана, кардинала из Тортосы. Но Адриан болел, вероятность, что Папский престол он занял надолго, была невелика, и Вулси не оставлял помыслов о Риме, его честолюбие разрослось до того, что, казалось, он больше ни о чем не думает.
Маргарет радовалась предстоящему рождению ребенка и тревожилась за отца, становящегося при дворе все более важной персоной. Она не могла забыть того дня, когда узнала, что он вызвал недовольство Генриха VII, помнила и судебный процесс из-за судна Римского Папы. С того дня началось возвышение ее отца, но куда оно приведет? Многие люди, достигнув высшей ступеньки на лестнице, ведущей к славе, попадали на плаху.
Томаса избрали в спикеры парламента.
Англия воевала в тот год с Францией и Шотландией, и Томас добился отсрочивания налогов, введенных Вулси для того, чтобы продолжать войну. Томас выступал против войны, он всегда был противником войн. Что ждет его, если он будет вести себя так постоянно?
Кардинал теперь относился к Томасу с нескрываемой враждебностью. Он горько переживал разочарование, что его не избрали Папой. Ему казалось невероятным, чтобы человек мог быть так глуп, как Томас Мор, так слеп к возможностям возвыситься.
Выходя из парламента, Вулси настолько забыл о своем обычном спокойствии, что пробормотал услышанную кое-кем фразу: «Жаль, мастер Мор, что вы не поехали в Рим до того, как я сделал вас спикером парламента».
Вулси отправился прямо к королю, и через несколько дней Томас узнал, что ему предстоит ехать с королевским поручением в Испанию.
* * *
Как уезжать из Лондона, когда у Маргарет близятся роды?
Томаса мучили страхи. Сколько женщин умерло при родах? Джейн свело в могилу рождение Джека. Он должен быть с Маргарет.
Она сказала ему:
– Отец, надеюсь, ты будешь рядом. Помнишь, когда я была совсем маленькой, боль у меня утихала, когда ты сидел возле кровати, держа меня за руку?
Он ответил:
– Мег, я буду с тобой и теперь.
А тут Испания! Напряжение на королевской службе стало подтачивать его здоровье; он часто испытывал мучительную усталость. И сомневался, что сможет остаться в добром здравии после долгого пребывания в жарком климате. Он думал о долгих, томительных месяцах вдали от семьи. Может, еще не поздно порвать с жизнью придворного, к которой он никогда не стремился?
Набравшись смелости и ничего не говоря семье, Томас попросил у короля аудиенции. И немедленно получил ее, Генриху Томас нравился, ему не раз хотелось покинуть своих легкомысленных друзей и побыть с этим серьезным человеком. Хотелось чувствовать себя серьезным королем, часто веселящимся, но дорожащим и обществом ученого.
Томас просил о разговоре наедине, поэтому король отослал всех приближенных, и когда они остались вдвоем, повернулся к своему протеже с любезной улыбкой.
– Ну, Томас, о чем вы хотели поговорить?
– О поездке в Испанию, Ваше Величество.
– А, да. Вы скоро покинете нас. Мы будем по вам скучать. Но Вулси считает вас лучшим из тех, кого мы можем туда отправить.
– Боюсь, Ваше Величество, что кардинал ошибается.
– Вулси… ошибается! Этого не может быть! Ему известны ваши таланты, мой друг, так же, как и мне.
– Ваше Величество, я чувствую себя неподходящим для этой задачи. Тот климат вреден моему здоровью, и если я заболею, то не смогу исполнить, как надо, поручение Вашего Величества. Если вы пошлете меня туда, то тем самым отправите в могилу. Можете не сомневаться, что там я бы следовал вашим указаниям в полную меру своих сил. Но, сир, я боюсь этой поездки, очень боюсь.
Король устремил пристальный взгляд на сидящего перед ним человека. И увидел, что Томас похудел. Слишком много сидит над книгами. Ест мало хорошей пищи. До ушей короля доходило, что этот человек почти не обращает внимания на еду и совсем не пьет вина. Бедный Томас Мор! Он совсем не умеет жить. И женат на женщине старше себя. При этой мысли король нахмурился, так как вспомнил, что и сам в таком же положении; а это положение с некоторых пор стало раздражать его.
«Бедняга Томас! – подумал король. – У него свои беды… как и у меня. И он не обладает моим хорошим здоровьем».
– Есть и другая причина, сир, – продолжал Томас. – Моя дочь, недавно вышедшая замуж, ждет первого ребенка; я умру от беспокойства, если не буду рядом с ней.
Король хлопнул его по колену.
– Понимаю, друг Томас. – Глаза Генриха увлажнились. – Мне очень по душе эта отцовская привязанность. Будь наша дочь, принцесса Мария, в таком же положении, мы чувствовали бы себя так же. Но ведь у вас в Баклерсбери большая семья, а Томас? Я слышал, у вас есть замечательный сын.
– Да, Ваше Величество. Три дочери, сын, падчерица и приемная дочь.
– Рад это слышать, Томас. Удивит вас, если король скажет, что – в некоторых отношениях – он завидует вам?
– Ваше Величество, вы очень добры. Да, в некоторых отношениях я счастлив.
– Еще бы! Замечательный сын, а? Если б я мог сказать о себе то же самое. А это ваше дитя… эта дочь… Будем надеяться, что она родит замечательного мальчика. – Король подался поближе к Томасу. – И мы считаем, что ее отец должен находиться в Лондоне… быть здесь, когда его внук появится на свет. Отдыхайте спокойно, дорогой друг. Мы отправим с этим поручением в Испанию другого человека.
Ничего большего Томас и не желал.
Однако Маргарет, хоть и радостно восприняла эту новость, но все же обеспокоилась.
Приятно пользоваться расположением короля, но ей казалось, что отец добился его ценой дружбы с кардиналом.
* * *
После родов Маргарет быстро оправилась, и в Баклерсбери в те месяцы жила очень счастливая семья. Томас не мог нарадоваться внуку.
– Поскольку, – сказал он, – мой секретарь, Джон Харрис, живет с нами, и у меня появился внук, этот дом становится тесен, а со временем, когда у меня появится много внуков и внучек, другие девушки тоже повыходят замуж и, надеюсь, тоже не покинут отцовского крова, – нам потребуется дом побольше.
И Томас купил в Сити Кросби-плейс – красивый дом, самый высокий в Лондоне, выстроенный из камня и бревен, расположенный близко к Бишопгейту.
Однажды он повел Маргарет осмотреть его.
Они прошлись по большим комнатам, гораздо более просторным, чем на Барке. Маргарет постояла с отцом в громадном зале, поглядела на сводчатую крышу и попыталась вообразить семью в этом доме.