В доме было уже несколько малышей. Дочурка Маргарет, младенцы Элизабет и Сесили. Если Элизабет не обрела полного счастья в браке, то вполне могла обрести его в детях.
На улицах люди распевали:
Карпы, индейки, пиво и мед
Прибыли в Англию все в один год.
То был год сильных морозов, год замужества Элизабет и Сесили.
И тот, и следующий Маргарет считала счастливыми. В семейном кругу происходило столько событий, что никто не замечал происходящего вокруг. Никто, кроме Томаса.
Маргарет иногда замечала, что, находясь в окружении семьи, он задумчиво смотрит вдаль. Это случалось и за сбором фруктов в саду, и за столом среди общего веселья.
Однажды она взяла его за руку и шепотом спросила:
– Отец, о чем ты думаешь?
– Обо всем этом, Мег, – ответил он, – о своей семье, о полном довольстве. Умирая – какой бы ни была смерть, – я вспомню этот миг и скажу, что жизнь принесла мне много радостей.
Глаза их встретились, и между ними возникло взаимопонимание, какого Томас не достигал ни с кем.
– Отец, – в страхе воскликнула Маргарет. – Не надо говорить о смерти. Ты меня пугаешь.
– Не бойся, Мег, – ответил он. – Никто не знает, когда придет смерть. Радуйся этому неведению. Ты плакала бы, если б знала, что жить мне осталось месяц. Минуту назад ты смеялась, хотя, может, я не проживу и дня.
– Отец, я жду не дождусь, когда ты покинешь королевский двор.
Тогда Томас сказал с мягкой улыбкой:
– Мег, давай будем счастливы этой минутой. Разве сейчас можно желать чего-то большего?
В течение этих двух лет им было о чем подумать, о чем поговорить. У одного ребенка трудно прорезались зубки, другой много плакал, третий часто простуживался. Конечно, надо было думать о том, что происходит при европейских дворах. Французского короля схватили в Павии и отправили в Мадрид; иностранная политика Вулси стала менее успешной, чем раньше. В придворных кругах много шептались о «тайном королевском деле».
Однако семье в красивом доме на берегу Темзы жилось хорошо. Дети были источником веселья и радости; чтение вслух латинских стихов, сочиненных их матерями, служило прекрасным времяпровождением. Приятно было прогуляться летним вечером по саду, понаблюдать за звездами с мастером Кретцером; язвительные реплики Алисы, когда ее пытались заинтересовать астрономией, забавляли всех.
Весело было кормить животных, наблюдать, как они растут, и учить их разным проделкам; приходилось ухаживать за цветами на клумбах; между Элизабет с ее левкоями и Сесили с ее нарциссами развернулось шутливое соперничество; доставляло удовольствие пробовать новые блюда. Айли привозила новейшие кулинарные рецепты, показывала, как подают павлинов при дворе, как готовят сладкие булочки и марципаны по-королевски. В часы досуга работали над большим гобеленом, собирали на окрестных полях травы. Мерси готовила из них лекарства, Айли приправляла ими блюда.
Мерси вышла замуж за доктора Клемента, но продолжала жить в Челси, деля время между домом и больницей. Томас отдал им в виде свадебного подарка старый дом в Баклерсбери, и женщины трудились над гобеленом для нового дома Мерси; но она жила эти два счастливых года вместе со всеми. Когда она переедет, Маргарет станет проводить больше времени в больнице.
Каждый вечер семья собиралась в часовне на молитву. Библию перед едой читала всегда Мерси. Все обсуждали прочитанное, возникали оживленные споры.
Семейство за эти годы еще увеличилось.
В него влился Генри Патенсон, бедняк, нуждавшийся в помощи. Он был не лишен остроумия и, не зная, какие обязанности возложат на него в доме, вызвался быть шутом сэра Томаса Мора, поскольку всем великим людям, трудящимся в обществе умных, для развлечения в часы досуга нужны дураки.
Таким образом Генри Патенсон стал домочадцем.
В доме появилась Анна Кресейкр, невеста Джека. Бедняжка очень боялась. Жизнь среди образованных людей пугала ее; но, с радостью узнав, что Джек в семье неуч, она стала видеть в нем защитника. Джек сам зачастую неуютно чувствовал себя среди ученых, понимал свою невесту и был способен подбодрить. В результате Анна Кресейкр обнаружила, что хотя семья жениха и путает ее, самого его она не боится.
Более того, леди Мор приняла ее тепло – поскольку она была очень богатой девушкой, но, несмотря на богатство, ей приходилось учиться вести хозяйство и распоряжаться домашними делами по очереди с будущими золовками.
Третьим был художник из Базеля – молодой человек, полный энтузиазма и замыслов, приехавший в Англию на поиски счастья.
Эразм (Томас навещал его, бывая в Европе, и постоянно с ним переписывался) обнаружил этого человека и написал Томасу с просьбой принять его в своем доме. «Зовут его, – писал он, – Ганс Гольбейн, на мой взгляд, он весьма искусен в своем деле. Хочет поехать в Англию, чтобы заработать там денег. Прошу тебя, помоги ему всем, что в твоих силах». На такую просьбу Томас не мог не откликнуться.
Он поселил молодого человека у себя, таким образом, счастливый семейный круг еще увеличился. Сидя за столом, Ганс набрасывал портреты членов семьи, когда позволяло освещение, слушал их разговоры, учился говорить по-английски, радовался тому, что может уловить выражения их лиц и передать в рисунке с любовной тщательностью.
– Этот человек – гений, – сказал Томас Алисе. Та рассмеялась.
– Гений! Вчера уселся на холодном ветру и рисует, рисует. Так можно простудиться до смерти. А потом мне ходить за ним, тратить время, которого и так не хватает, готовить ему поссет. А ты называешь его гением!
Так шла у них жизнь в те счастливые годы.
* * *
Однажды Айли приехала со свежими новостями о происходящем при дворе.
– Какой скандал! Опять мистресс Анна Болейн. Можете себе представить? Обручилась с Генри, лордом Перси. Это старший сын графа Нортумберленда, подумать только! Мистресс Анна Болейн выбрала одного из благороднейших пэров.
– В таком случае, у нее есть голова на плечах, – сказала Алиса. – Почему бы ей не потянуться за лучшей сливой на дереве?
– И он готов свалиться ей в руки, – вскричала Айли, – как перезрелая слива. Незнатная Анна Болейн сочетается с Перси! Поэтому в Лондон приезжает милорд Нортумберленд, и беднягу Перси ругают на все корки. Милорд кардинал сам устроил ему нагоняй. Перси у него на службе. Да еще какой нагоняй! Говорят, бедняга до сих пор плачет. А мистресс Анна? Совсем другое дело. Расхаживала по дворцу, сверкая глазами, клялась, что никому не позволит решать, за кого ей выходить замуж. Но сейчас она уехала в замок Хивер, говорят, пока будет жить там.
– А как у вас теперь с модами? – ехидно спросила Маргарет.
– Анна оставила несколько фасонов. Думаю, нам придется ждать ее возвращения. Кое-кто полагает, что она вернется скоро.