— Я люблю тебя. Я только хотел сделать для тебя как лучше.
Я спрыгнула с кровати. Мне хотелось убежать от него, чтобы он не начал успокаивать меня и ласкать до тех пор, пока не добьется, что я прощу его и забуду обо всем. Было важно, чтобы он понял, что я чувствую и насколько возмущена его поступком.
Ланс лежал, опершись на локоть и глядел на меня со снисходительным видом, таким знакомым мне. Он отказывался допустить, что я серьезно осуждаю его, и пытался отбросить все это как не стоящее внимание. Но для меня это было очень важно.
— Не думай, что несколькими нежными словами тебе удастся успокоить меня.
— Ляг в кровать, и поговорим разумно. Ты простудишься, стоя там.
— Не лягу. Мне нужно подумать, что мне делать. Я хочу побыть одна.
Я направилась в туалетную комнату, в которой стояла кушетка.
— Не собираешься же ты спать там?
— Я сказала тебе, что хочу побыть одной.
— На этой кушетке очень холодно и жутко неудобно.
Я не обратила на него внимания и пошла в туалетную комнату. Я вся дрожала, но не от холода.
В ту же минуту Ланс оказался рядом и обнял меня.
— Если ты настаиваешь на том, чтобы спать отдельно, есть только один выход… вернее, два. Или я должен предложить тебе кровать, а сам лечь на кушетку, или я должен воспользоваться правами мужа и снести тебя на кровать. Что ты выбираешь, Кларисса? Пожалуйста, выбери второй вариант, ведь мне будет очень неудобно на этой кушетке.
Он засмеялся, и, несмотря ни на что, я вдруг тоже засмеялась. Это было на него похоже — внести смешную ноту в серьезную ситуацию.
Ланс подхватил меня на руки и отнес на кровать. Я сразу же вспомнила нашу первую ночь, когда он так же нес меня на кровать. Тогда я дрожала от предвкушения, сейчас — от гнева.
Мы лежали рядом. Он обвил меня рукой. Я знала, что он пытается вызвать во мне желание; акт любви должен был помирить нас. Ланс думал, что так будет всегда. Так бывало, когда он возвращался домой после ночной игры. Но на этот раз я не собиралась быстро сдаваться.
— Не пытайся меня уговорить, Ланс.
— Хорошо. Обещаю не уговаривать. Скажи мне только, что больше не сердишься на меня.
— Но я сердита, очень сердита. Я хочу подумать. Я отодвинулась от него на край кровати и твердо сказала:
— Спокойной ночи. Он вздохнул.
— Спокойной ночи, дорогая. Завтра все будет казаться другим.
Я не ответила. Он с уважением относился к моему желанию быть одной, и так мы лежали каждый на своем краю кровати.
Я пыталась найти какое-то решение. Меня приводило в ярость то, что он посмел тронуть мои деньги; ему не удалось бы проделывать такие трюки с деньгами, которые оставила мне мать, потому что сначала ему пришлось бы говорить с Ли, а я была уверена, что Ли никогда не допустил бы этого.
Мне было известно, что многие мужья непрочь завладеть состоянием своих жен. Ланс всегда вел себя так, словно мои деньги не представляли для него никакого значения. Он никогда не проявлял к ним интереса — так, по крайней мере, мне казалось. И все же он посмел пойти к Грендаллу и использовал мои деньги, чтобы купить акции этой компании на мое имя.
Притворясь спящей, я думала, что мне теперь делать. Впервые я так рассердилась на Ланса. Правда, меня всегда обижало, когда он исчезал на долгие часы, покидая меня, как говорило мое уязвленное самолюбие, ради игры; но я всегда забывала обиду, когда он возвращался и успокаивал меня. Ланс хорошо умел это делать. Но на этот раз все было по-другому.
Я уже стала думать, а не женился ли он на мне из-за моих денег? Возможно, он любил Эльвиру Верной; но он не собирался жениться на ней. Почему? Наверно, у нее не было состояния. Впрочем, было несправедливо так думать, ведь Ланс объяснил мне про Эльвиру, да и я теперь уже не была той простушкой, которая увидела их утреннюю сцену. Я знала, что у мужчин до женитьбы бывают любовницы, и до сих пор у меня не было причин сомневаться в верности Ланса…
Наконец я уснула и проспала так долго, что, проснувшись, его уже рядом не было.
Я приняла решение. Мне надо было показать ему, что я личность и не намерена позволять кому бы то ни было совать нос в мои дела — даже самому очаровательному из мужей.
Я взяла портшез до конторы Грендалла в Корнхилле; меня немедленно проводили в его кабинет. Он тепло приветствовал меня, и я рассказала ему о цели моего визита.
Мой муж не правильно предположил, что я собираюсь вложить деньги в «Компанию южных морей». Это не так, и я хочу ликвидировать его распоряжение.
Мистер Грендалл растерялся.
— Но, леди Клаверинг, акции уже куплены. В таких случаях всегда необходимо действовать очень быстро. Их купили два дня назад.
Два дня назад! Значит, Ланс не сразу сказал мне. Я почувствовала, как гнев подымается во мне с новой силой.
— Тогда я хочу, чтобы их немедленно продали. Вы удивлены? Разве это невозможно?
— Что вы! Люди требуют эти акции. Но, леди Клаверинг, выгода очень большая.
— Я слышала, и к тому же ожидаются громадные дивиденды. Мне это неинтересно. Я хочу, чтобы акции были проданы немедленно.
— По любой биржевой цене?
— По любой биржевой цене, — повторила я.
— Ваше приказание будет исполнено. Я дам вам знать, какую цену мы получили, как только операции будут закончены.
— Благодарю вас, мистер Грендалл. Я буду рада, если в будущем вы станете придерживаться моих распоряжений относительно подобных операций. Этого желаем сэр Ланс и я.
— Понимаю, леди Клаверинг.
Меня проводили к портшезу.
Когда я вернулась, Ланс был дома и ждал меня.
— Кларисса, я беспокоился о тебе. Где ты была?
— Я ездила к мистеру Грендаллу.
— А-а, — улыбнулся Ланс.
— Я сказала ему, чтобы акции, купленные на мои деньги, были проданы.
— Проданы! Но биржевой курс повышается!
— Я распорядилась, чтобы он их продал и чтобы в будущем подобные операции проходили через меня, и только через меня. Думаю, любой другой мужчина впал бы в ярость. Но не Ланс. Он посмотрел на меня с удивлением и рассмеялся. Без сомнения, в его глазах сквозило восхищение.
— Кларисса, моя великолепная Кларисса, значит, я прощен?
Я не могла больше сопротивляться и сказала, что прощаю его.
— С моей стороны это было самонадеянно. Я поступил не правильно, даже глупо. Но, поверь мне, я думал только об удовольствии поставить тебя перед фактом, что ты стала еще богаче.
— Я вполне удовлетворена тем, что имею.
— Феноменальное явление! Довольная женщина!