* * *
Беда была совсем близко. Я никогда не забуду этих ужасных напряженных минут. Джереми охватило полное отчаяние. И тогда благодаря хладнокровным действиям Ланса их жизни были спасены. Я гордилась им. Он действовал почти бесстрастно, как будто спасение людей в таких ситуациях было его каждодневным занятием. Джереми мешала его хромота. С удивительной ловкостью и силой Ланс вытащил Сабрину из воды и передал ее мне, пока Джереми помогал Дамарис осторожно подняться со льда, который становился все тоньше.
Сабрина была совершенно белой и ужасно холодной. Странно было видеть ее такой тихой и спокойной. Смит, узнав о том, что произошло, прибежал к пруду. Он взял у меня это мокрое существо и торопливо отправился назад к дому. Тогда я увидела Дамарис. Она была в полуобморочном состоянии, и Ланс поддерживал ее, чтобы она не упала.
Мы подошли к дому, где уже приготовили одеяла, грелки и горячие кирпичи, обернутые фланелью.
Кто-то побежал за доктором.
Я была с Нэнни Керлью, когда она снимала с Сабрины мокрую одежду и заворачивала ее в теплое полотенце, вытирая насухо. Затем мы завернули ее в одеяло и уложили в согретую постель. У нее стучали зубы, и от этого мне стало легче, потому что ужасно было видеть ее такой тихой и молчаливой.
Она открыла глаза и увидела меня.
— Кларисса… — прошептала она. Я наклонилась и поцеловала ее.
— Теперь ты в безопасности, дорогая, в своей маленькой кроватке.
— Я испугалась, — сказала Сабрина. — Лед треснул… и я оказалась в воде. О-о-о, как было холодно.
— Давай поговорим об этом потом, дорогая. — Я погладила ее по лицу. — Ну вот, ты дома, и ничто тебе не угрожает.
— Побудь со мной, — пробормотала она.
Я присела на ее кровать, и она крепко сжала мою руку.
— Все будет хорошо, — сказала Нэнни Керлью. — Познобит немножко, и только.
Сидя рядом с Сабриной, я смотрела на ее красивое маленькое лицо, необычно бледное и спокойное; ресницы казались темнее обычного и веером выделялись на ее белой коже. Я радовалась тому, что Ланс спас ее, и благодарила Бога за то, что это дневное приключение не кончилось трагически.
Но уже в тот же день вечером я поняла, что была слишком оптимистична.
Дамарис серьезно заболела.
Все происшедшее так на нее подействовало, что в тот же день стало понятно: у нее может быть выкидыш и ее жизнь в опасности. Она заболела, когда ей не было и двадцати лет, и страдала от ревматического полиартрита, который приковал ее к постели. Потом произошло чудо. Она встретила Джереми и спасла меня, совершив почти сверхчеловеческое усилие. Это очень повлияло на Дамарис, и, несмотря на болезнь, она смогла вести нормальный образ жизни Рождение Сабрины было для нее тяжелым испытанием, она его выдержала и захотела еще одного ребенка Но ее здоровье не позволило ей безнаказанно подвергать себя испытанию в случае с Сабриной.
А теперь эта вероятность выкидыша… Время еле тянулось, пока мы ожидали каких-нибудь сведений о ней. Я чувствовала, как дом, торжествуя, наступает на меня… дом теней, до угроз, где затаившееся зло могло в любой момент схватить тех, кто жил в нем.
Странно… Ведь когда-то это был мой дом, и я ничего подобного не замечала.
Сабрина быстро поправлялась. Через день она уже сидела в постели и с удовольствием ела. Нэнни Керлью решила, что Сабрина должна оставаться в постели, и после того, что произошло в результате ее непослушания, девочка подчинилась.
Однако прежняя Сабрина была готова вырваться в любую минуту, пока к ней не пришел Джереми. Я присутствовала там и наблюдала за происходящим, но лишь потом я поняла, что с Сабриной происходит что-то серьезное.
Джереми очень любил ребенка, но больше всего на свете он любил Дамарис. Дамарис была его спасением. Прочитав историю их жизни, я теперь понимала, как много она для него сделала. Он был необщительным и несчастным, проклинающим жизнь затворником, который не верил ни во что хорошее в жизни. Потом появилась она; так же, как и у него, у нее были физические недостатки, и она доказала ему, что, несмотря ни на что, в жизни есть ценности, ради которых стоит жить. Он сопровождал ее, когда она приехала в Париж, чтобы спасти меня. Я очень много думала об этом, потому что сыграла определенную роль в их истории. Во время этого приключения он понял, какая Дамарис мужественная, оценил ее самоотверженность Она его спасла, и вместе они построили новую жизнь Джереми все еще оставался в какой-то степени мизантропом. Ему не удалось избавиться от этой черты своего характера. Он больше ждал несчастий, нежели счастливой судьбы. Короче говоря, он был полной противоположностью Ланса.
Сейчас Джереми был в полном отчаянии, и не только потому, что не хотел терять ребенка. Больше всего его тревожило здоровье Дамарис. Из-за того, что она лежала на льду, к ней мог вернуться тот недуг, которым она страдала в молодости. Джереми был уверен, что все так и произойдет. Хуже того, Дамарис была очень больна, и, зная Джереми, я понимала, что мысленно он уже похоронил ее и вернулся к тому одинокому безрадостному существованию, каким оно было до того, как Дамарис появилась в его жизни.
Лицо у него было бледным, а темные глаза сверкали. Таким я его никогда не видела. Сабрина села на кровати, пристально глядя на него.
Она всегда была чуточку не уверена в своем отце. Возможно, он был не столь чувствительным к ее чарам, как большинство из нас. И, конечно, она знала, что все беды произошли из-за ее непослушания. Но тогда она не понимала, насколько виновата.
Джереми остановился в ногах ее кровати, глядя на дочь почти с неприязнью, как будто хотел увеличить дистанцию между собой и ею.
Когда она посмотрела на отца, ее прелестные глаза расширились, а губы задрожали. Некоторое время Джереми молчал, и Сабрина, которая не терпела молчания, воскликнула:
— Папа… я… прости…
— Ты просишь извинений? — спросил он и посмотрел на нее с ненавистью. — Ты злая девочка, — продолжал он. — Понимаешь, что ты сделала со своей мамой? Она потеряла ребенка, которого так ждала. И она больна… очень больна. Тебе же говорили, что кататься на пруду опасно и что ты не должна ходить туда. Тебе запретили идти…
— Я не знала… — начала Сабрина.
— Ты знала, что поступаешь не правильно, но пошла кататься, несмотря на то, что тебе запрещали. А твоя мать рисковала жизнью, спасая тебя. Может быть, ты убила ее…
Я непроизвольно вскрикнула:
— О нет, нет, пожалуйста…
Но Джереми даже не посмотрел в мою сторону. Повернувшись, он вышел из комнаты.
Сабрина все еще смотрела перед собой пристальным взглядом. Потом она повернулась ко мне и бросилась в мои объятия. Ее тело сотрясали рыдания; она долго плакала. Я гладила ее по волосам и пыталась успокоить, но тщетно. Впервые в жизни она лицом к лицу столкнулась с ситуацией, из которой ей было не выйти с помощью своих чар.