Она протянула ему руку, но его губы не задержались на пальцах. Он снова схватил ее в объятия.
– Робин, – сказала Елизавета, – мой милый Робин, как я жаждала этого!
Но Кэт уже стояла у двери с сообщением, что Уильям Сесил направляется к королеве.
И как она могла сохранить эту всепоглощающую любовь в тайне? Это было как наваждение. Елизавета не могла думать почти ни о чем другом. Если Роберта не было, все становилось не мило, но стоило главному конюшему появиться, как ее охватывала радость.
Она хотела одновременно показать и свою любовь, и свое могущество. Подарила ему Дэйри-Хаус в Кью – прелестный старинный особняк. Но это было далеко не все. Он должен, решила Елизавета, быть богаче всех ее придворных; ей нравилось видеть на нем роскошные наряды и драгоценности, потому что кто лучше Роберта мог их показать? Были еще монастырские земли, которым следовало отойти к милорду Дадли. Поскольку многие торговцы Англии разбогатели на экспорте шерсти, ему необходимо было дать лицензию на экспорт этого товара, а также земли и деньги для развития производства. И будто всего этого было недостаточно, наградила его орденом Подвязки. Королеву невозможно было удержать. Если бы кто-нибудь пришел и сказал ей, что милорд Дадли не заслуживает подобных почестей, она заставила бы этого человека в полной мере ощутить всю силу своего недовольства.
Елизавета была отчаянно влюблена. То же самое чувствовал ее отец, король Генрих, когда влюбился в ее мать. И главной темой разговоров при дворе была страсть королевы к Роберту Дадли.
Она устроила специальные празднества, на которых много времени уделялось рыцарским турнирам, потому что никто не мог сравниться в этом с Робертом Дадли. Она сидела, любуясь им, в глазах ее была нежность, потом аплодировала, потому что он всегда был победителем, настолько его мастерство превосходило умение остальных.
Елизавета заговаривала о нем при любой возможности, а когда находилась со своими дамами, то постоянно снова и снова переводила разговор на него. Ей нравилось сравнивать Роберта с другими мужчинами, чтобы можно было подчеркнуть, насколько он превосходит всех остальных. Она даже поощряла придворных критиковать его, чтобы у нее была возможность распространиться о его совершенствах.
Королева была влюблена, и ей, казалось, было безразлично, что об этом все знают. Однажды, когда он участвовал в состязаниях по стрельбе, она переоделась служанкой и прошла за ограждение, чтобы быть рядом с ним. Но когда Роберт победил своего противника, не удержалась и закричала:
– Смотрите, милорд, кто подавал вам стрелы! Граф Суссекс заметил, что, если бы лорд Роберт Дадли был свободен, это было бы хорошим решением вопроса о браке королевы. Граф был убежден: когда женщина так переполнена желанием, как королева жаждет Дадли, проблем с рождением ребенка быть не должно.
У Сесила достало мужества предупредить Елизавету. Возможно, сказал он с присущей ему прямотой, она ни за кого не сможет выйти замуж, если слухи о ней с Дадли будут продолжаться.
Но королева не прислушалась к нему. Упрямая, как ее отец, она ответила, что одаряет своими милостями тех, кого пожелает; и если оказывает эти милости «самому достойному и совершенному человеку» из всех, кого когда-либо видела, это только правильно и естественно.
– Милости! – вскричал Сесил. – Но какие милости, мадам? Говорят, вы вышли бы замуж за этого человека, если бы это только было возможно.
– Мне нравятся мужчины, мастер Сесил, – сказала она. – И человек, которого я выберу в мужья, будет из тех, кто не прячется в кусты. Это будет мужчина, обладающий многими совершенствами, достойный стать мужем королевы.
Сесил вздохнул и вынужден был удовлетвориться настойчивыми предупреждениями.
Но слухи распространялись и за пределами двора. «Королева играет в игры с милордом Робертом Дадли», – говорили в городишках и деревнях. И отсюда был всего один шаг до слов: «Слышали? Королева беременна от лорда Дадли. Что дальше, э? Что дальше?»
Ожидали великих новостей. Вся страна была в напряжении. Даже те, кто не верил, будто королева беременна, не сомневались, что Роберт ее любовник.
Сесил был полон молчаливой ярости, а при дворе шептались. Если бы не существование бедной нежеланной Эми Дадли, не было бы никаких сомнений в том, кто станет мужем королевы.
Кэт, как обычно, держала ухо востро. Она была встревожена, потому что скандальные слухи уже соперничали с теми, которые распространялись, когда любовником Елизаветы считали Сеймура.
Она пришла к королеве и сказала:
– Дражайшее величество, я умоляю вас быть осторожнее. О вас говорят ужасные вещи.
– Кто смеет? – вскричала Елизавета.
– Вся страна. Может быть, весь мир!
– Они пожалеют о своих сальных сплетнях!
– Дражайшее величество, боюсь, что это вам придется пожалеть. Вы должны считаться с этими слухами. Вы должны помнить, что вы королева, и при этом королева Англии.
– И каковы же эти слухи?
– Говорят, что вы находитесь в бесчестной связи с лордом Дадли… Что вы его любовница.
Елизавета рассмеялась:
– И все же в моем окружении все знают, что эти слухи лживы. Посмотри на меня. Посмотри на людей, которые меня всегда окружают. Мои советники, мои государственные деятели, мои фрейлины опочивальни, мои кавалеры для того или этого… – Она заговорила почти с сожалением: – Какие возможности у меня, Катарина Эшли, чтобы вести бесчестную жизнь? – Ее глаза сверкнули. – Но если бы я когда-нибудь пожелала это сделать – хотя знаю, что Господь меня от этого упасет, – не думаю, чтобы кто-то смог мне это запретить.
Она отпустила Кэт. Та вышла, покачивая головой и гадая, что же будет дальше.
Роберт не пользовался среди представителей своего пола такой же популярностью, как у противоположного. Завистливые взгляды повсюду сопровождали фаворита королевы. Роберт знал, что ничто так не порождает ненависть, как чужой успех, и, следовательно, он должен вызывать к себе враждебные чувства. Его величайшим желанием было стать мужем королевы, но он хотел сделать это при полной поддержке ее министров. Они с Елизаветой повели себя достаточно глупо, когда обнаружили свои чувства перед взорами публики. Роберт искал способы – с согласия королевы – исправить положение.
Эрцгерцог Карл – сын императора – тоже надеялся жениться на королеве. Роберт призвал к себе свою сестру Мэри Сидни, которая, благодаря влиятельному положению брата, занимала высокий пост в опочивальне королевы. Мэри правилась Елизавете. Разве не была она сестрой Роберта и разве не приятно было поговорить с кем-то, кто любит его сестринской любовью? Мэри Сидни быстро завоевала доверие королевы.
– Мэри, – сказал Роберт, – ходит очень много слухов относительно брака королевы.
– Роберт… разве появились какие-то новости о тебе… и королеве?