— Принимая во внимание все обстоятельства, можно считать, что Рождество удалось.
— Так кажется тебе.
— А тебе нет?
— Нет. Мне кажется, что тебя слишком заинтересовал Мэттью Долан.
— Конечно, заинтересовал. Он весьма привлекательный молодой человек.
Карлтон вскочил и, взяв меня на руки, потащил к кровати.
— Не потерплю никакой неверности!
— Карлтон, ты сошел с ума! Неверность… С Мэттью Доланом!
— Я тебя предупреждаю, а ты надо мной смеешься.
— Ну конечно, смеюсь. Я действительно заинтересована в Мэттью Долане. Мне кажется, из него получится хороший муж для Карлотты.
Он поцеловал меня в губы.
— Ты предупреждена, — сказал он.
— О чем? — спросила я.
— О том, что, если ты попытаешься обмануть меня, тебя ожидает ужасная судьба.
Я рассмеялась. Он действительно любил меня. Харриет сказала, что, женившись, он исправился, а я слышала, что исправившиеся распутники — самые лучшие мужья.
Приятно было засыпать с такими мыслями в рождественскую ночь. Это значило, что мой брак складывался гораздо лучше, чем можно было ожидать. Наши взаимоотношения менялись. Мы продолжали спорить и поддразнивать друг друга, но наши любовные утехи становились все более и более страстными.
Я решила, что все-таки очень счастлива.
* * *
На Новый год Карлтон собирался в Уайтхолл. Его пригласил король. Они продолжали заниматься предметами времен римской эпохи, найденными после пожара. Карлтон рассказывал о них с огромным энтузиазмом, сумев заинтересовать ими и меня.
Он хотел, чтобы я поехала вместе с ним, а я разрывалась между желанием поехать и нежеланием оставлять детей.
— Что за чепуха! — возмутился Карлтон. — Старая Нуленс следит за ними не хуже сторожевой собаки.
— Я знаю. Но мне очень не хочется оставлять Присциллу.
— А меня? Меня ты можешь бросить?
— Просто я все время буду беспокоиться о них.
— А обо мне, значит, ты не будешь беспокоиться?
Я растерянно пожала плечами.
— За мужьями нужно присматривать, если хочешь держать их в узде, напомнил он.
Мне действительно хотелось поехать, и я обязательно поехала бы, если бы Эдвин не простудился накануне нашего предполагаемого отъезда.
Когда я поднялась в детскую пожелать спокойной ночи, Ли и Присцилла уже спали, но Эдвина нигде не было. Вошла Салли и сказала:
— Я перенесла его постель к себе в комнату. Его кашель может разбудить остальных, да и присмотреть за ним будет неплохо.
Я разволновалась.
— Обыкновенная простуда, — сказала Салли. — Я обернула ему грудь фланелью и приложила к ногам горячие кирпичи, завернутые во фланель. Есть у меня для него и подходящая настойка.
Я прошла в ее комнату, чтобы взглянуть на сына. Его лицо горело, а лоб был очень горячим.
— Добрый вечер, мама! — сказал он. — Я знаю, ты поедешь в Лондон и увидишь там короля. Я встала на колени возле его кровати.
— Я уеду ненадолго.
— А на сколько? — спросил он.
— Наверное, на неделю.
— Вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, понедельник… начал он считать и раскашлялся.
— Тебе нельзя разговаривать, — оборвала его Салли, — я же велела тебе помалкивать.
— Это я виновата, — сказала я. — А теперь постарайся уснуть, мой милый.
— Ты еще зайдешь ко мне перед отъездом? — спросил Эдвин.
— Конечно, зайду.
Я нагнулась и поцеловала сына. Он взял мою руку и крепко сжал ее горячими пальцами. Я укрыла его одеялом. Салли вышла из комнаты вслед за мной.
— Да вы не расстраивайтесь, — успокоила она, — я присмотрю за ним. Это всего лишь простуда.
Я кивнула ей и вернулась в нашу комнату. Пока я готовилась ко сну, Карлтон возбужденно рассказывал о Лондоне и о раскопках. Он заметил, что я его не слушаю, и спросил, в чем дело.
— Меня беспокоит Эдвин, — сказал я.
— Ты с ним носишься, как курица с яйцом.
— Я — мать.
— Но, кроме того, ты и жена. Никогда не бросай своего мужа ради своих детей. Это старая поговорка, и, судя по всему, она верна. Давай укладываться! Слава Богу, завтра я, наконец, вытащу тебя из дому.
Но утром выяснилось, что Эдвину стало хуже. Я видела, что теперь и Салли обеспокоена.
— Салли, — сказала я, — я остаюсь.
Она восприняла это с явным облегчением.
— Видимо, это не просто простуда?
— У него по-прежнему сильный жар, и он немножко бредит: ему кажется, что он едет верхом. Я уже послала одного из слуг за доктором.
Я вернулась к Карлтону.
— Я думал, что ты уже готова, — сказал он.
— Я никуда не еду.
Он недоверчиво уставился на меня.
— Что за чепуха! Конечно же, ты едешь. Король ждет, что ты приедешь.
— Эдвин серьезно болен.
— У него легкая простуда.
— Это не обычная простуда. Я остаюсь. Несколько секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза. Карлтон был рассержен и не верил в то, что Эдвин и в самом деле болен. Я сказала себе, что в душе он никогда не любил Эдвина, и для этого у него было несколько причин: в течение долгого времени до возвращения Тоби мальчик стоял между ним и Эверсли, более того — он был моим сыном, и Карлтон подозревал, что мальчик напоминает мне Эдвина и несмотря на все дурное, что я узнала о нем, я продолжаю лелеять свои романтические воспоминания. Карлтон был мужчиной, стремившимся первенствовать во всем. Он хотел быть центром всего, в том числе и моей жизни, и не желал уступить это место даже собственной дочери, а сделать это для сына другого человека было попросту невозможным.
Я знала Карлтона. Мне прекрасно были известны все его недостатки. Я ничуть не заблуждалась на его счет и не наделяла его несуществующими достоинствами. Да и вряд ли можно было ошибиться, имея дело с таким человеком, как Карлтон. Он был мужественным, грубоватым, настоящим мужчиной, и мне нравился мой брак, потому что я была женщиной, нуждавшейся в брачной жизни. Физически мы были идеальной парой. Мне нравились наши отношения, даже наши непрекращающиеся словесные битвы. Мы не упускали возможности обменяться колкостями. Наверное, жена не должна так относиться к своему мужу, но я относилась к нему именно так. Моя любовь была скорее волнующей, чем нежной, и наверняка он относился ко мне точно так же.
Сейчас он был рассержен. Он терпеть не мог, чтобы кому-то отдавалось предпочтение перед ним, пусть даже это были мои дети… а в особенности Эдвин. Карлтон отчаянно хотел иметь собственного сына и все более явно давал мне понять это.