— Возможно, именно в этом причина смерти, — сказала Карлотта.
Я заметила, что при этих словах Матильда вздрогнула. Затем она сказала:
— Он забыл о том, что уже не очень молод. Такое иногда случается.
— По крайней мере, — напомнила я им, — он был счастлив. Весь последний год, а то и дольше, он жил как в раю.
— В каком раю? — спросила Карлотта. — В раю для дураков?
Конечно, она ненавидела Харриет, и ее всегда возмущал способ, которым та сумела проникнуть в нашу семью.
В этом доме был еще один человек, ненавидевший Харриет, — Салли Нуленс. Но, пожалуй, она скорее боялась ее, чем ненавидела. Она искренне оплакивала Тоби. Ведь она помнила, каким он был в ту пору, когда еще не уехал из дому.
— Он всегда думал о людях лучше, чем они того заслуживали, многозначительно сказала Салли.
Беременность моя тянулись гораздо дольше, чем в тот период, когда я ждала рождения Присциллы. Я чувствовала себя неважно. Наверное, я боялась, что и на этот раз родится не мальчик.
Меня раздражал Карлтон. Как глупо возлагать на женщину вину за то, что пол рожденного ею ребенка не тот, о котором мечтал ее муж! В прошлом такое случалось с королями. Я вспомнила об Анне Болейн, обо всем, что случилось с ней из-за того, что она не могла родить сына. Как она чувствовала себя все эти долгие месяцы ожидания, исход которого предрешал ее будущее? Отзвуки этой истории повлияли на судьбу одной из моих прапрабабушек, Дамаск Фарланд, и на судьбу ее семьи. Это было так нечестно, так жестоко и так типично для некоторых мужчин! Таких, как Генрих VIII. Таких, как Карлтон. Да и у нашего короля Карла не было законного наследника, хотя на стороне у него росли несколько сыновей. Что чувствовала в такой ситуации наша кроткая королева? Впрочем, возможно, она беспокоилась меньше, чем я. Карл мог быть на редкость неверным мужем, но при этом оставался добрым человеком.
Все произошло в жаркий летний день. До ожидаемого рождения моего ребенка оставалось еще четыре месяца. Я гуляла в саду с Присциллой. Мальчики занимались на стрельбище, находившемся за лужайкой. Время от времени раздавался выстрел, а затем вопль восторга или разочарования. Без сомнения, они были довольны. Эдвину даже нравилась дисциплина, которой требовал от них Карлтон, и я с радостью замечала, как растет уважение моего сына к мужу. Он не любил Карлтона — для этого он слишком благоговел перед ним, но наверняка можно было сказать, что он относился к отчиму с почтительностью. Я была вполне удовлетворена этим, как, впрочем, и сам Карл-тон. Я надеялась, что постепенно они сблизятся.
Размышляя об этом, я упустила из виду Присциллу, которая не замедлила воспользоваться моим невниманием. Она была весьма любознательна и постоянно пыталась куда-нибудь улизнуть. Осматриваясь, я вдруг с ужасом заметила, что она ковыляет к стрельбищу.
Испугавшись, я вскочила и побежала, выкрикивая на ходу ее имя. Она, видимо, решила, что это какая-то новая игра и заковыляла еще быстрей, радостно смеясь. И тут я зацепилась каблуком за торчащий корень и упала.
Меня охватили панический страх и боль.
— Присцилла, Присцилла! — кричала я, пытаясь подняться. — Вернись, вернись!
Я встала и вновь упала.
Потом я увидела идущего ко мне Карлтона. Он нес на руках Присциллу.
Увидев меня, он поставил ее на землю и побежал ко мне.
— Что случилось?
— Я испугалась… она побежала на стрельбище. Я… я упала.
Карлтон взял меня на руки и понес в дом. Ступив на порог, он прокричал слугам:
— Немедленно отправляйтесь за доктором!
* * *
Я лежала в своей постели. В комнате царил полумрак, так как окна были занавешены тяжелыми портьерами. Я чувствовала себя усталой и разбитой, хотя боль уже прошла.
Видимо, я была серьезно больна.
В комнату вошла Салли Нуленс:
— А, наконец-то проснулись. Она остановилась надо мной, держа в руках чашку с бульоном.
— Ох, Салли… — сказала я.
— Все будет в порядке, госпожа, — утешила она меня. — Знаете, лорд Эдвин очень расстраивался. Невозможно было его успокоить. Теперь я хоть могу сказать ему, что вы пошли на поправку.
— Я потеряла ребенка, — сказала я.
— Будут и другие дети, — ответила она. — Слава Богу, что вас не потеряли.
— Значит, я была настолько плоха?
— Вам сейчас вредно много говорить. Возьмите-ка бульон! Он вас подкрепит.
Я взяла чашку. Внимательно посмотрев на меня, Салли сказала:
— Ну, значит, я приведу их посмотреть на вас перед сном. Всех троих. Знаете ли, пришлось пообещать им.
Она привела детей. Эдвин бросился ко мне и прижался так крепко, что Салли запротестовала:
— Вы хотите задушить свою маму, молодой человек?
Ли попытался оттеснить Эдвина.
— Я тоже хочу, — сказал он.
Присцилла захныкала, поскольку ей было до меня не добраться.
Я радостно улыбнулась.
Как бы то ни было, у меня оставались они.
Вошел Карлтон и сел возле кровати. Бедный Карл-тон, как он был расстроен!
— Мне очень жаль! — сказала я и протянула к нему руку, которую он поцеловал.
— Ничего, Арабелла, у нас впереди много времени.
— Конечно. Я не успокоюсь, пока не рожу тебе сына.
— Тебе нужно отдохнуть после этого… По крайней мере, год, как мне сказали. А может, и два.
— До того, как мы сможем обзавестись ребенком?
Он кивнул.
— Во всяком случае, ты выжила, — сказал он. — Знаешь, дела твои были плохи. Если бы ты только не… ну да ладно.
— Я испугалась.
— Да, знаю. Присцилла! — Он произнес ее имя почти со злостью.
— Я подумала, что она может забежать на стрельбище и…
— Не беспокойся. Она не забежала. Я наверняка увидел бы ее и велел прекратить стрельбу.
— Ах, Карлтон, мне так жаль!
— Не нужно говорить об этом. Как будто я какой-то… монстр…
— Да ты и есть монстр, — сказала я, возвращаясь к моему обычному расположению духа. Карлтон наклонился и поцеловал меня.
— Поправляйся побыстрее, Арабелла! — прошептал он.
Пришла Матильда.
— Ах, мое дорогое милое дитя, как чудесно, что ты уже можешь принимать посетителей. Я была просто вне себя от страха. Это было так ужасно… Мой любимый муж… Тоби… и теперь ты. Как будто в доме поселился какой-то злой дух…
Она умолкла. Я заметила, что в комнату вошла Салли.