— Да, — ответила я, внезапно насторожившись.
— А мне кажется, что эту рухлядь вообще нужно снести, — вставила Салли. Что вы думаете об этом платьице из муслина, госпожа? Присцилла уже почти выросла из него, а оно совсем целенькое. Думается, я его постираю и спрячу. Кто знает, может, оно еще нам понадобится.
Она намекала на то, что через некоторое время у меня могут быть еще дети. Такая уж у нее была привычка — делать все для укрепления моего духа. Милая Салли!
— Я не удержалась и зашла в старую беседку, — сказала Карлотта. — Грязь и запустение! Да, я думаю, нам следует снести ее. Должно быть, когда-то мозаичный пол был очень красив.
Я представила себе пол — мозаика, выдержанная в белых и бледно-голубых тонах, залитая алой кровью Эдвина, и Харриет, которая в панике глядит на него, не зная, что делать.
Мне необходимо была прекратить рисовать себе эти картины всякий раз, когда кто-то упоминал о беседке.
— Я наступила на одну из плиток, и оказалось, что она качается, продолжала Карлотта. — Я решила поставить ее на место и вдруг обнаружила под ней забавные вещицы… вроде маленьких куколок… Наверное, кто-то спрятал их под каменными плитками. Что это может быть?
Она достала из кармана платья две маленькие фигурки.
— Как вы думаете, что это такое? — спросила она. Салли подошла, чтобы взглянуть, и побледнела. Я увидела, что это восковые куколки. Одна из них кого-то мне напоминала глазами, формой носа. Она напоминала меня!
Я взглянула на Салли и увидела, что ее лицо, только что бывшее бледным, стало почти алым.
— Это ведьминские проделки, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду, Салли? — спросила Карлотта. — Мне кажется, это просто детские игрушки. Но зачем их было прятать под плитки пола в беседке?
Салли взяла в руку фигурку, напоминавшую меня.
— А вы поглядите, куда были воткнуты булавки. Вон куда… где вы носите ребенка. — Она взяла в руку другую фигурку. — О, Господи! Я знаю, что это такое. Это восковое изображение неродившегося ребенка. Мы все переглянулись.
— Интересно, давно ли они там лежат? — спросила я.
— Я… я только что нашла их, — пробормотала Карлотта.
— Похоже, что… — начала Салли. — Нет, я боюсь сказать это. — Она повернулась ко мне и положила мне руку на плечо. — Ох, моя бедная госпожа Арабелла, теперь-то мы знаем…
— Что мы знаем? — требовательно спросила я. — О чем ты говоришь?
— Это колдовство, — сказала она. — Оно убило ребенка и навредило вам.
Салли забрала восковых кукол.
— Я их уничтожу, — сказала она. — Это самое лучшее, что можно сделать. Тогда прекратится и вред, который они приносят. Как хорошо, что вы их нашли, госпожа Карлотта! Теперь нам надо смотреть в оба глаза, но мы хоть знаем, что происходит.
Когда мы вышли из детской, Карлотта сказала мне:
— Напрасно я показала ей кукол. Я убеждена, что они ничего не значат. Это просто куклы, которых когда-то вылепили дети. Они пролежали там много лет и стали совсем уродливыми.
— Салли показалось, что одна из них напоминает меня.
— Ну, после этих несчастий ей может все, что угодно, показаться. Я поступила легкомысленно. — Карлотта озабоченно взглянула на меня:
— Мне кажется, это тебя расстроило, Арабелла? Это, конечно, меня расстроило, но я уверила ее в обратном.
Мне было очень не по себе. А тут еще Карлтон находился в Лондоне. Как мне хотелось, чтобы он оказался рядом! Если бы он был здесь, я пошла бы к нему и рассказала о находке Карлотты и суждениях Салли по этому поводу. Представляю, как бы он смеялся. Но я была бы рада услышать этот смех. Мне хотелось услышать от него пренебрежительную оценку этой бабьей болтовни.
Я рано улеглась в постель, но не могла уснуть. Я лежала, ловя каждый звук, даже потрескивание рассыхающихся досок. Только-только задремав, я внезапно очнулась, так как что-то разбудило меня. Наверное, мои собственные неприятные размышления.
Я услышала, как часы пробили полночь, как куранты на башне исполнили свою мелодию. Я лежала, размышляя о Карлтоне и о том, что он делает в Уайтхолле. Мне вспоминались все слышанные мною истории о придворной жизни. О короле, окруженном толпой любовниц вроде леди Кастлмейн, Молли Дэйвис (хотя ее время, насколько я знала, уже прошло) и Нелли Гвин. Они жили бездумно и аморально, а Карлтон был одним из членов этого двора. Я знала, что королю нравилось бывать в его компании. Разве я могла не думать о том, кому еще нравится общество Карлтона?
В коридоре раздались какие-то звуки. Да, это шаги. Тихие, крадущиеся шаги.
Задрожав, я вскочила с кровати. Мне вспомнилось мое восковое изображение, проткнутое булавками. Оно не могло долго лежать под каменной плиткой: слишком свежими были следы от булавок Что толку притворяться перед самой собой? Это было мое изображение!
Тихий звук шагов. Кто-то медленно крался по коридору…
Осторожно, бесшумно открыв дверь, я выглянула и увидела движущийся свет. Он исходил от свечи, которую кто-то держал в руке.
Женщина шла осторожно, роскошные волосы падали ей на плечи, ноги были обуты в мягкие туфельки, из-под накидки выглядывал краешек шелковой ночной рубашки.
Харриет!
Если бы она повернулась, то заметила бы меня. Но она, не оборачиваясь, шла по коридору.
Я закрыла двери и прислонилась к ним. Зачем Харриет кралась по коридору дома, где все были погружены в сон?
Я решила утром рассказать ей, что видела ее, и спросить, куда это она направлялась.
Но я ничего у нее не спросила, поскольку, выйдя из комнаты и спустившись по лестнице, первым делом столкнулась с Карлтоном.
— Карлтон! — воскликнула я. — Когда ты вернулся?
— Поздно вечером, — ответил он, — очень поздно.
— А где ты спал?
— В Серой комнате. Я не хотел беспокоить тебя. Салли говорит, что в последнее время ты плохо спишь.
— Это было… очень предусмотрительно с твоей стороны, — холодно сказала я, вспоминая Харриет, крадущуюся по коридору.
* * *
Карлтон уехал на целый день: у него накопилось множество дел в имении. Он проводил столько времени при дворе, что по возвращении на него всегда сваливалась груда проблем.
— Ты вернешься ночевать? — спросила я. Он нежно поцеловал меня.
— Вернусь, — ответил он, — и как бы поздно это ни произошло, я решусь тебя побеспокоить.
Его поцелуй был страстным, и я немедленно ответила на него, подумав при этом, как было бы хорошо, если бы наши отношения наладились.
Харриет все утро нигде не было видно. Она куда-то исчезла. Только потом я узнала, что мальчики отправились на верховую прогулку с Грегори Стивенсом и Харриет присоединилась к ним. Они уехали на весь день, так как Грегори обещал взять мальчиков на постоялый двор, где можно было подкрепиться кружкой эля и горячим хлебом с беконом. Частити сказала мне, что все они уехали в хорошем настроении.