Я не могла представить, чтобы отец прокрался ко мне, взял ожерелье и засунул его в комод Лилиас. Воображение отказывалось рисовать такую картину. Но разве еще совсем недавно могла я даже вообразить отца в ситуации, двусмысленность которой не выходила у меня из головы?
Я стала замечать, что Зилла Грей все чаше посматривает на меня изучающе. Я выдавала себя. Я не была такой же искусной в притворстве, как они.
Я задавалась вопросом, догадывается ли гувернантка, что мне известна правда о ее отношениях с отцом. Она явно была встревожена, а мне не хватало умения скрыть свои чувства.
Однажды отец приехал домой рано, и почти тут же ко мне зашла мисс Грей.
– Отец просит тебя зайти к нему в кабинет, – сказала она. – Ему нужно Что-то тебе сказать.
Я удивилась. Мне казалось, что в последнее время он меня избегает. За обеденным столом намеренно не смотрит в глаза, хотя он так редко обращался ко мне, что в этом не было особой надобности.
Мисс Грей вошла в кабинет вместе со мной и закрыла дверь.
Отец стоял, прислонившись к столу. Мисс Грей подошла к отцу и пристроилась рядом.
– Сядь, Девина, – сказал он. – Я хочу сообщить тебе, что мисс Грей обещала стать моей супругой.
В изумлении я вытаращила глаза.
Мисс Грей подошла и поцеловала меня.
– Дорогая Девина, – проговорила она. – У нас уже все замечательно. А будет еще лучше. – Она повернулась к отцу. – Лучше для всех нас.
Она протянула руку, и отец взял ее. Он, как мне казалось, смотрел на меня с некоторой тревогой.
– Свадьба состоится не ранее, чем через три месяца, – сказал отец. – Мы обязаны дождаться, когда истечет ровно год… и, полагаю, еще немного.
Я хотела рассмеяться ему в лицо. Хотела крикнуть: «Но ты же не ждал. Ты притворяешься. Все это сплошное притворство и стыд!».
– Понимаю. – Только одно слово я смогла выдавить из себя.
– Уверен, – продолжал отец, – ты поймешь, что такой выход лучше всех прочих. Тебе нужна мать.
А я думала: «А тебе нужно то же самое… что Хэмишу».
Я слушала свой внутренний голос и поражалась… я произносила про себя такие слова, какие не осмеливалась выговорить вслух, какие считала для себя невозможными еще год назад.
Как я ненавидела их обоих… стоят рядом и притворяются… но отца – сильнее, чем ее.
– Будет свадьба… – словно в забытьи, я услышала собственный голос, а другой, во мне, говорил иное: «Конечно, будет свадьба. Скромная… все правильно и добропорядочно… как и должно быть… и никто ничего не узнает».
– Естественно, скромная, – сказал отец.
– Естественно, – повторила я за ним и подумала, заметили или нет сарказм.
– Ты не хочешь поздравить нас? – игривым тоном спросила мисс Грей.
Я промолчала.
– Несомненно, это неожиданно для тебя, – проговорил отец, – но такой выход лучше всех прочих. У тебя будет мать…
Я взглянула на Зиллу Грей. Она состроила гримаску, чем вызвала у меня нечто вроде симпатии к себе. Какою бы она ни была по существу, она не лгала, как отец; и я подумала тогда, что самый страшный грех в моем представлении – лживость.
– Итак, я хочу, – сказал отец, – чтобы мы втроем выпили за будущее.
Он открыл буфет, вынул три бокала и бутылку шампанского.
Мне он налил немного, меньше половины бокала. Я вспомнила, как мисс Грей лежала на кровати и пела про королеву Марию – и начала смеяться.
Отец улыбнулся несколько смущенно, не понимая, в чем дело. А когда он что-нибудь понимал, спросила я себя. Но, думаю, мисс Грей догадывалась о моих чувствах.
Поначалу новость породила во всех домашних смятение, но по прошествии нескольких дней оно как будто улеглось.
Миссис Керквелл коротко поговорила со мной.
– Много событий случилось в этом доме за последнее время, мисс Девина, – сказала она. – Мистер Керквелл и я уже начали смотреть на тебя как на будущую хозяйку дома. Конечно, ты пока еще слишком молода. Мы понимали, что мистер Глентайр может жениться снова, но не ожидали этого так скоро.
– Они поженятся, как только со дня смерти мамы минет год.
– Да, конечно. Они просто не могут иначе. Это было бы неправильно, а мистер Глентайр из тех, кто всегда поступает правильно. Это случится скоро… как раз, когда пройдет год. И в доме появится новая хозяйка. – Миссис Керквелл наморщила брови. Я знала – она размышляет над тем, что почти невозможно представить Зиллу Грей в роли хозяйки солидного эдинбургского дома.
– Начнутся перемены, – продолжала она, – я уверена в этом. Ну и, я полагаю, нам придется принять их как должное.
Мужчине нужна жена… даже такому джентльмену, как мистер Глентайр, и нужно растить дочь.
– Мне кажется, я уже выросла, разве не так, миссис Керквелл?
– Видишь ли, есть такие вещи, в которых может разобраться только женщина, даже если…
– Я рада, что вас и мистера Керквелла не обескуражили перемены в доме.
Она печально покачала головой, и я подумала, что она вспоминает дни, когда жива была мама. Еще я спрашивала себя, знает ли она о ночных путешествиях мисс Грей. Миссис Керквелл была хитрой особой и любила всегда находиться в курсе событий, происходящих в доме.
Я решила, что она и мистер Керквелл пришли к заключению, что, когда в респектабельном доме начинаются всякие «странности» – ведь все мужчины одинаковы, – лучше для всех узаконить их.
И вот дом впервые после смерти мамы погрузился в тихое ожидание.
Позднее я услышала замечания миссис Керквелл о будущей хозяйке дома:
– Она не из тех, кто во все влезает. Такого ни мистер Керквелл, ни я не стали бы терпеть.
Итак, неподобающий, каким он мог показаться стороннему человеку, союз – пускай без восторга – был принят домом прежде всего потому, что любому мужчине нужна жена, а она в данном случае была не из тех, «кто во все влезает».
Свадьба, как и было заранее решено, прошла скромно – как простая церковная церемония, и взял ее на себя его преподобие Чарлз Стокс, друг семьи на протяжении всей моей жизни.
Гостей собралось немного, главным образом, друзья отца. Тетя Роберта не приехала, ибо феодальная распря между нею и отцом продолжалась. Со стороны Зиллы Грей не было никого. Прием в доме продолжался недолго. Почти сразу же после свадьбы отец с молодой женой отбыл в Италию.
Я тут же пошла к себе и написала Лилиас:
«У меня появилась мачеха. Мне кажется это ни с чем не сообразным. За последний год произошло столько всего. Иногда я задумываюсь – что же случится теперь…»
Когда они уехали, в доме все успокоилось, и необычность последних событий оглушила меня с новой силой. Я не могла отделаться от мысли, что всего год назад мама еще была жива, а рядом со мною находилась Лилиас.