– Не сомневаюсь в этом.
– А твои встречи с Майрой пойдут на пользу и ей, и тебе. Тебе вскоре нужно снова заглянуть к ней.
Я так и поступила. Это был мой третий визит, и наконец Майра начала говорить немного свободнее; мне подумалось, что теперь я могу спросить о ее тревогах.
Поколебавшись немного, она сказала:
– Это – дом. В нем что-то есть давящее. Вы разве не чувствуете?
– Что вы имеете в виду?
– Словно он состоит из двух частей. Одна часть – обычный, ничем, кроме размеров, не выделяющийся дом… а другая… таит в себе угрозу. Иногда, Диана, у меня ощущение, что она все еще здесь.
– Кто?
– Маргарет, первая жена Роже.
– Некоторые люди считают, что мертвые возвращаются. Порой мне кажется – Маргарет может успокоиться. Она была такой же женой Роже, как я. Мне думается, чем-то даже походила на меня. Спокойная, не очень привлекательная внешне женщина.
– Глупости. Роже нашел вас красивой, ведь он женился на вас.
– Я воспринимаю ее и себя как одного человека.
– Майра, вы в самом деле предаетесь фантазиям. Он женился на ней, вскоре она умерла. Произошел трагический случай. Вот и все.
– Знаю и говорю себе то же самое. Но если человек умирает насильственной смертью, то, говорят, он не может обрести покоя. Он иногда возвращается на место своей смерти. Только представьте такое! Сию минуту вы живы – и вдруг, без предупреждения, ваша жизнь прерывается. Все, чем вы жили, осталось незавершенным. – Полным страха глазами Майра смотрела на меня. – Я не хочу такой участи.
– Почему вам в голову приходят такие мысли? Вы живы, вы здоровы. Вас никак не назвать старой. Все у вас впереди.
– Иногда я в этом не уверена.
Я внимательно посмотрела на нее.
– Что вы хотите сказать?
– Ничего особенного. Наверно, это все нервы. Мать в таких случаях советовала мне взять себя в руки. – Она рассмеялась. – Вы очень разумны, Диана.
– Я разумна? Лилиас считает меня крайне непрактичной, представить не могу, что она подумала бы о вас и ваших мыслях.
– Даже моя мать восхищалась Лилиас. Не могу передать, насколько мне лучше, когда вы рядом. И так замечательно проводить вместе дневные часы. Я с нетерпением жду вас. Наверно, все это потому, что мне было не очень хорошо. Роже получил от доктора укрепляющее средство для меня.
– Вас осматривал доктор?
– Он и его жена были у нас на обеде. Роже сказал ему, что я не в том состоянии, в каком ему хотелось бы меня видеть. Что я равнодушна ко всему и скучаю по дому. Все это естественно, конечно, но он просил бы доктора прописать мне что-нибудь «для бодрости». И вот доктор прислал порошок. Его нужно смешивать с вином… или, кажется, с любой другой жидкостью. Он не очень приятен на вкус.
– А есть от него какая-нибудь польза?
– Я почти не замечаю в себе никакой перемены. Ваши посещения действуют на меня гораздо благотворнее, чем лекарство.
– Тогда следует продолжать его принимать.
– Я очень рада, что Роже попросил вас навещать меня.
– Он в самом деле заботится о вас.
– Он всегда так добр ко мне. – Она замолчала, а я ждала, когда она заговорит снова. Она в некотором волнении кусала губы. Потом сказала: – Роже хочет, чтобы я привыкла к здешней жизни – осела. Я стараюсь. А вам тут нравится?
– Да. Лилиас просто в восторге. Такая перемена после Лейкмира. Она всегда хотела учить детей.
– А мы гадали, почему она отказалась от этого там, в Англии.
Я подумала, как трудно вычеркнуть ту часть своей жизни, которую хочешь забыть. Прошлое возвращается и теребит твои раны.
– Возможно, ей нужно было отдохнуть, – продолжала Майра. – Она только что завершила одно дело, и, может быть, ее не радовала перспектива тут же приниматься за другое такое же – хотя я считала, что Лилиас всегда готова взвалить на свои плечи новые обязанности. – Она сделала паузу и вскоре заговорила снова: – Мы с вами обсуждали этот дом. Знаете, я избегаю ходить в ту его часть, где это случилось.
– Вы хотите сказать что…
– Туда, где лестница. Я каждый раз чувствую… что-то зловещее… в ней.
– Это ваше воображение.
– Допустим, но давайте сходим туда вместе. Я хочу, чтобы вы поняли мои ощущения.
– Прямо сейчас?
– Почему бы нет?
Она поднялась и пошла впереди, то и дело оглядываясь, словно желая убедиться, что я следую за ней. Мы достигли той части дома, где находилась злосчастная лестница и остановились на самом ее верху. Я сразу поняла, что имела в виду Майра. Лестница была темной и словно растворялась в скоплении теней. Свет попадал на нее из единственного крохотного оконца, и даже посреди дня его не хватало. Возможно, дело было в том что саму лестницу окутывали мрачные воспоминания и к тому же мы знали – не так давно здесь нашел свою смерть человек.
– Ну вот, мне кажется, – сказала Майра, – что вы меня теперь понимаете.
– Я только что подумала, как мало здесь света.
– Дело не только в этом.
– Вы вспоминаете о том, что здесь произошло.
– Давайте сходим и посмотрим на маленький дом, – предложила Майра. – Я всегда это делаю, когда бываю здесь. Мне очень нравится видеть дом, какой он есть, пусть даже маленький.
Когда мы подошли, она вдруг остановилась и в ужасе воскликнула:
– Смотрите!
Я видела маленькую резную фигурку у подножья лестницы. Мне показалось, что Майра сейчас упадет в обморок, и я подхватила ее.
– Это же всего-навсего обработанный кусок дерева, – сказала я.
– Кто положил сюда эту фигурку?
– Может быть, вернемся к вам в комнату? Вас действительно потрясла эта игрушка.
Майра позволила мне увести ее оттуда. Она дрожала как осиновый лист на ветру. Я уложила ее на диван посидела рядом. Майра держала мою руку, и я не сомневалась – она хочет что-то сказать, но не может заставить себя произнести нужные слова.
– Останьтесь со мной, – попросила она. – Не возвращайтесь сегодня вечером в школу. Проведите здесь ночь – свободных комнат достаточно. Останьтесь.
Я была поражена.
– Но… – начала я.
– Прошу вас, прошу. Умоляю вас. Это так важно для меня.
– Почему, Майра?
– Я чувствую… – Она казалась чрезвычайно возбужденной, ее глаза просили красноречивее слов. Она боится чего-то, подумала я. Я должна поддержать ее. Если я уйду и что-то случится…
Мысленно я снова перебрала все, пытаясь понять что же не так с этим жилищем… лестницей… маленьким домом? Майра пыталась – и, вероятно, ей это удалось – заставить меня почувствовать, что в доме вырвались на свободу злые силы.