– Я обязана сначала поговорить с вами. Не знаю, как начать… Я полюбила вас… и не могла в это поверить, но факт остается фактом.
– О чем вы? – голос мой был еле слышен.
– Я знаю… кто вы на самом деле.
– Что вы имеете в виду?
– Вы мисс Девина Глентайр.
Я сжала подлокотники кресла. Голова у меня закружилась, мне сделалось дурно. То, чего я не переставала страшиться, в конце концов настигло меня.
Она пристально смотрела на меня.
– Как вы узнали? – спросила я.
Она поднялась и подошла к комоду, тому самому, из которого однажды вынула злополучный носовой платок. Достала две газетные вырезки. В глаза мне бросились крупные заголовки.
«ВИНОВНА ИЛИ НЕВИНОВНА? Мисс Девина Глентайр перед судом. Председатель адвокатской камеры обращается к жюри присяжных».
Читать я была не в силах. Буквы плясали перед глазами. Я видела только эти проклятые заголовки.
– И давно вы узнали? – спросила я и сразу подумала: это ничего не меняет – она знает это сейчас.
– Некоторое время назад.
– Каким образом?
– Это случилось совершенно неожиданно. Я протирала пыль в комнате мистера Лестранжа, и тут он вошел. У него есть привычка разговаривать со слугами о том о сем, и ты никогда не чувствуешь себя с ним ничтожеством. Я сказала: «Работы мне осталось на минутку, сэр. Я убираю вашу комнату сама, чтобы здесь все наверняка было в порядке.» Он ответил: «Благодарю вас, миссис Рост. А я зашел кое за какими бумагами. Но не позволяйте мне мешать вам. Потом подошел к бюро и вынул какие-то бумаги. При этом два или три листка упали на пол. Я подняла их и не удержалась – взглянула.
– Он держал их в бюро? Значит… Кивнув, она продолжала:
– Он сказал: «Итак, вы видели эти вырезки, миссис Прост. Мне кажется, нам с вами следует поговорить. Присядьте». Я села, и он продолжал: «Узнаете эту молодую леди?» «Да, она называет себя мисс Грей,» – ответила я. «Ей очень не повезло, – сказал он. – Я уверен в ее невиновности. Она не могла убить своего отца. А вы могли бы предположить такой грех за нею, миссис Прост? За такой очаровательной юной леди?» «Нет, не могла бы, сэр,» – ответила я, – Но…» Снова заговорил он: «Она приехала сюда, чтобы начать новую жизнь, и я хочу ей помочь, миссис Прост. А вы?» «Я готова сделать все, что вы прикажете, сэр,» – ответила я. «Заберите эти бумаги, – велел он, – и спрячьте куда-нибудь. Мне не следует держать их в таком месте. Здесь бывают слуги… вы понимаете… кто-нибудь может случайно увидеть. Я рассчитываю на вашу помощь в восстановлении доброго имени мисс Грей. Мне она симпатична и даже очень. Она относится к людям, заслуживающим иной участи». А потом он отдал эти вырезки мне.
– Зачем он так сделал? Почему захотел, чтобы они хранились у вас?
– Он не сказал, а я решила их сохранить, как он велел.
Она взяла вырезки у меня из рук и положила назад, в комод.
– Сюда не заходит никто без моего приглашения, – сказала она. – Убираюсь я здесь сама. Мистер Лестранж был прав. У меня их хранить безопаснее, чем в его кабинете.
– Но зачем их вообще хранить?
– Не знаю. Я только поняла, что обязана хранить, ведь он так велел. Он может попросить их назад. А вам я решила просто сказать, что знаю, кто вы. Надеюсь, миссис Лестранж ничего не известно?
Я покачала головой.
– Значит, знаем только мой господин и я.
Мне было плохо. Я хотела только одного – поскорее уйти. Сначала это открытие в хижине, а теперь, почти сразу, еще одно откровение, из-за которого из моей головы вылетело все остальное.
– И что вы намерены делать? – спросила я.
– Ничего не намерена. Я думала, вы лучше начнете понимать меня, если я вам скажу. Я сразу поняла, что мистер Лестранж в вас всерьез влюбился. В конце концов он все сделал, чтобы помочь вам, разве не так? Разве не он разузнал про школу? Только поэтому вы оказались здесь. Ваша тайна во мне под замком. Я уже храню ее некоторое время. Это было, конечно, до отъезда мистера Лестранжа. Когда он вернется, я повинюсь в том, что открылась вам. Скажу ему, что только так и могла поступить. И не тревожьтесь вы ни о чем. Ни мистер Лестранж, ни я не верим в вашу вину. Хорошенькие девушки не для того рождаются, чтобы убивать людей, тем более собственных отцов. Он сам это с собой сделал. Мужчины все таковы… а у него была молодая жена. Это же ясно как белый день… и судьи все поняли, иначе не отпустили бы вас. Поэтому не беспокойтесь. Я по-прежнему буду величать вас мисс Грей, хотя это не ваше имя. А вы в самом деле не можете называться своим собственным именем?
Я мечтала, чтобы она замолчала.
– Мне пора, миссис Прост, – сказала я и поднялась.
– Хорошо. Только не беспокойтесь ни о чем. Я просто решила, что вам следует знать, что я о вас знаю и ничего против вас не держу. Будьте осторожней, вот и все. Я понимаю. Я из тех, кто умеет встать на место другого человека. Сама была молодой. Но вы не ищете неприятностей.
– Если не возражаете, я пойду.
– Отдохните хорошенько. Я понимаю, вы сейчас немного не в себе… но я все одно что могила. Потому не волнуйтесь.
Я чуть ли не бегом возвращалась в школу. Увидев меня, Лилиас сразу поняла – что-то случилось.
– Какие новости? – спросила она. – В городе все бурлит. Вот-вот произойдет что-то значительное.
– Лилиас, я перенесла ужасный удар. Миссис Прост…
– Только не возвращайся снова к этому носовому платку!
– Платок ни при чем. Она знает, кто я на самом деле. У нее есть вырезки, вырезки из газет с описанием того дела. Она знает, что произошло в Эдинбурге.
– Не может быть! Как к ней попали эти газеты?
– Их сохранил Роже Лестранж и передал миссис Прост. Она знал, а теперь и она знает все. Бежать больше некуда. Невозможно избавиться от такого прошлого, как мое.
– Давай-ка разберемся. Она ведь сказала тебе, что именно он передал ей вырезки?
– Она убиралась в его комнате. Он подошел к бюро, достал какие-то бумаги – и вырезки выпали. Она подняла их с пола – и увидела.
– Нелепая случайность, ты не находишь?
– Судя по ее рассказу – да. Она бросилась подбирать вырезки. Не удержалась – пробежала глазами. Увидела мое изображение. Он догадался, что она все поняла. Сказал ей, что не сомневается в моей невиновности и хочет мне помочь.
– И поэтому взял эти вырезки и бросил их к ее ногам?
– Он отдал ей вырезки, потому что, по ее словам, боялся, как бы они не попали в руки кого-нибудь из слуг.
– А не лучше ли было бы устроить из них небольшой костер?
– Я не знаю, зачем их хранить. Но они в руках миссис Прост. Она все знает, Лилиас. Говорит то же самое, что он, – будто верит в мою невиновность и желает мне помочь. О, Лилиас, лучше бы я никогда не знала Роже Лестранжа. Лучше бы я никогда не приходила в его дом.