— Я хочу остаться, — безумно кричала я. — Здесь мой дом.
— Теперь нет, — печально сказал он. — Нам пора возвращаться. Здесь может быть опасно. Вдруг будет повторное извержение?
Он крепко взял меня за руку и повел к шлюпке. Мы вернулись на корабль. Я знала, что нескоро забуду вид разрушенного острова. Больница, плантации… все мечты, все погребено под лавой и пеплом.
Я находилась в состоянии ступора. Капитан отвел меня в гостиницу. С благодарностью я вспоминаю его доброту и сочувствие. Все по-доброму относились ко мне, так всегда происходит в моменты больших несчастий. Управляющий гостиницы поселил меня в комнату, которую я занимала до отъезда.
Я не выходила из комнаты двое суток, ничего не ела, просто лежала на кровати. Иногда я засыпала от опустошенности и усталости, и тогда наступало благословенное забвение. Пробуждение было ужасным, потому что сразу на меня наступала реальность.
Через двое суток я немного пришла в себя. Приехала миссис Халмер, до нее дошли известия о случившемся. Она пригласила меня к ним на ферму, чтобы я там могла оправиться от шока.
Я обдумывала ее предложение. Не уверена, хочу ли я ехать к ним. Ведь у них в доме тоже траур, их сын Филип стал жертвой извержения вулкана. Она сказала, мы будем вместе оплакивать наше горе и поддерживать друг друга.
Увидев, что я не в состоянии принять решение, она сообщила, что вернется через неделю. Но я буду желанной гостьей на ферме в любое время.
— Ты подумаешь, чем будешь заниматься. Мы вместе подумаем. На ферме тебя никто не побеспокоит.
С ее уходом как будто закрылся занавес, отгородивший меня от всего, кроме моего горя.
Что мне делать? Как жить дальше? У меня нет ни семьи, ни дома. Куда мне пойти? Чем заняться?
Я постаралась отодвинуть эти вопросы на задний план. Мне безразлично, что со мной будет. Но это глупо. Я живая. Надо жить дальше. Но как?
Я вспомнила, что нахожусь в гостинице. У меня есть немного денег, но они скоро кончатся.
Я почти нищая. Мой отец все средства вложил в больницу и плантацию. Они должны были составить мое наследство.
Вспомнила слова мамы «Твой отец все вложил в больницу и плантации. Со временем они будут принадлежать тебе, Сьювелин».
Вспомнив ее голос и прекрасные голубые глаза, в которых всегда жила забота обо мне, я уткнулась в подушку.
— Все равно, что будет со мной, — бормотала я.
Потом опять я услышала ее голос: «Дорогая, это глупо. Ты должна жить. Нужно найти силы. Тебе не свойственно сдаваться. Мы не такие, твой отец… я… ты. Если жизнь поворачивается к нам спиной, мы должны выстоять. Мы всегда боремся».
Мама права. Мне надо жить. Нужно найти выход из горя.
Нужны деньги, значит, надо работать. Что я умею? Что делают люди в моем положении? У меня хорошее образование. Мама отлично воспитала меня. Я умею кое-что.
Но я не хочу. Я хочу сесть на корабль, поехать на остров и крикнуть Гиганту, чтобы он убил меня так же, как и их.
Я почти почувствовала руку мамы на своей голове. Она гладила меня и приговаривала:
— Ты — Мейтленд, Сьювелин. А Мейтленды не сдаются.
Да, я Мейтленд. Я вспомнила о своих предках в картинной галерее замка. Потом вспомнила о почте для Сюзанны. Что мне делать с письмами? Они у меня в сумочке. Вернуть их Ростону Эвансу и объяснить, что я не Сюзанна?Я не в таком настроении.
Я достала письма. Какое облегчение хоть на минуту не вспоминать о трагедии на острове. Не знаю, когда я почувствовала импульс. Нужно перестать думать о моих родителях и Филипе. Нужно заняться чем-то, чтобы это целиком поглотило меня и я перестала казниться.
Я открыла письмо, ведь Сюзанна мертва и мне надо узнать кое-что о ее делах.
Письмо официальное, от адвоката.
«Уважаемая мисс Мейтленд.
Сообщаю вам о внезапной кончине мистера Эсмонда Мейтленда. В соответствии с завещанием вашего дедушки в случае смерти вашего кузена замок Мейтленд со всеми постройками и деревней переходит в ваше владение. Пожалуйста, свяжитесь с нами как можно скорее. Мы взаимодействуем с мистером Ростоном Эвансом, в чью контору и направляем это письмо.
Искренне ваш,Каррутерс».
Я откинулась на стуле. Итак, Сюзанна стала владеть замком. Именно по этой причине она собиралась замуж за Эсмонда. Теперь Эсмонд умер, и замок перешел к Сюзанне… или перешел бы, если б она была жива. Кому теперь будет принадлежать замок?
Думаю, именно в этот момент в голове промелькнула идея. Настолько дикая, абсурдная, что вначале я сразу отвергла ее. Но она, как зерно, готовое прорасти, вырваться наружу и заглушить мои принципы.
Видимо, я находилась в стрессовом состоянии.
Ведь еще несколько недель назад мне бы и в голову не пришло читать чужие письма. Я открыла второе письмо.
«Дорогая Сюзанна,
Тебе уже известна ужасная новость. Я в отчаянии. Он прекрасно себя чувствовал еще совсем недавно. Доктора недоумевают. Можешь вообразить мое состояние. Я не нахожу себе места от горя. Приезжай домой немедленно. Я знаю, ты на другом конце земли и на это потребуется много времени. Но выезжай немедленно. Мы тебя давно не видели, то ты училась во Франции, потом ненадолго вернулась и снова уехала, на этот раз в Австралию. Скоро я тебя перестану узнавать, так давно мы не виделись.
Я понимаю твои чувства. Ты будешь страдать, как и я. Ведь ты его невеста, а я его мать. Кто был ему ближе нас? Он собирался поехать за тобой в Австралию и привезти тебя домой. Здесь полный хаос. Каррутерсы твердят, они могут оформить все документы лишь в твоем присутствии. Теперь ты хозяйка Мейтленда. Какие трагедии выпали на долю нашей семьи. Эсмонд умер в таком молодом возрасте, как и его отец. Да, у меня было много горя. Мое зрение не улучшается, а наоборот. Процесс постепенный, но меня предупредили, что через пять лет я совсем ослепну.
Ты должна вернуться домой немедленно.
С любовью, твоя тетя Эмералд».
Я перечитала письма и долго сидела, уставившись в пространство. Очнувшись, я поняла, что прошел почти час. Я вспоминала прошлое, как я стояла на опушке леса и смотрела на замок. Со слов матери и Сюзанны я четко представляла себе замок изнутри.
Он удивительный.
Все это время я не думала о трагических обстоятельствах, выпавших на мою долю.
Как только человек решится совершить неправильный, бесчестный поступок или даже преступление, он сразу начинает находить себе оправдание. Это характерно для. людей.
Я — Мейтленд. Дети моего отца наверняка числились бы в наследниках. Я вторая дочь, Эсмонд и Сюзанна мертвы. Если б мои родители были официально женаты, я была бы наследницей.