— Так что это было счастливейшее возвращение домой?
Я заколебалась.
— Нет? — спросил он.
Несколько мгновений я молчала, а он с некоторой тревогой смотрел на меня. Затем он сказал:
— Погуляем по лесу? Я думаю, в это время года он довольно красив. Деревья без листвы так прекрасны, вы не находите? Взгляните, какой узор они образуют на фоне неба.
— Да, я всегда так думала. Красивее зимой, чем даже летом. Только вряд ли это можно назвать лесом. Это скорее лесок… просто рощицы, которые тянутся не более четверти мили.
— Тем не менее давайте прогуляемся среди прекрасных деревьев, и вы сможете мне рассказать, почему ваше возвращение домой было не таким, как всегда.
Я все еще колебалась, и он взглянул на меня с легким укором.
— Вы можете мне довериться, — сказал он. — Я сохраню ваши тайны. Ну же, расскажите мне, что вас беспокоит.
— Все было совсем иначе, чем я ожидала. Тетя Пэтти мне даже не намекнула.
— Не намекнула?
— На то, что все не так… как следовало бы. Она… она продала Грантли Мэнор.
— Продала этот красивый дом! А как же процветающее заведение?
— Очевидно, оно не процветало. Я была поражена. Полагаю, свое положение принимаешь как нечто само собой разумеющееся. Не было никаких оснований в чем-то сомневаться. Тетя Пэтти никогда даже намеком не дала понять, что мы становимся беднее.
В лесу, казалось, вдруг похолодало.
Он остановился и нежно взглянул на меня.
— Бедное мое дитя, — сказал он.
— О, все не так плохо. Мы не умрем с голоду. Тетя Пэтти думает, что все это к лучшему. Но все, что происходит, ей всегда кажется к лучшему.
— Расскажите мне об этом… если хотите.
— Не знаю, почему я с вами так разговариваю… возможно из-за впечатления, что вам это интересно. Кажется, вы просто возникаете: сначала в лесу, потом на корабле и теперь… Вы довольно таинственны, знаете ли.
Он засмеялся.
— От этого вам только легче со мной разговаривать.
— Да, я полагаю, это так. Я не хотела появляться в городке, потому что там пришлось бы разговаривать с людьми, которые знают нас много лет.
— Что ж, поговорите тогда со мной.
Так я и рассказала ему, что тете Пэтти пришлось продать Мэнор, поскольку было бы слишком дорого поддерживать его в хорошем состоянии, и что мы переедем отсюда в другое место.
— Что же вы будете делать?
— Не знаю… Кажется, у нас есть маленький дом в центральных графствах. В сущности я пока не слишком много о нем знаю. Тетя Пэтти воспринимает обстоятельства так, что они не кажутся… трагичными, но я вижу, что Вайолит — это ее близкая подруга, которая живет с нами, — очень обеспокоена.
— Я могу себе это представить. Какой для вас ужасный удар! Примите мое глубочайшее сочувствие. Вы были так веселы, когда я увидел вас с подругами в лесу, и мне показалось, что они все вам немного завидовали.
Мы шагали по чахлой траве, а зимнее солнце просвечивало сквозь обнаженные ветви деревьев. В воздухе держался запах сырой земли и листвы, и мне поневоле казалось: из-за того, что он со мной, должно произойти нечто важное.
Я сказала:
— Мы поговорили обо мне. Расскажите о себе.
— Вам это не будет слишком интересно.
— О, будет. У вас такая манера… возникать. Это в самом деле интригует. То, как вы оказались возле нас в лесу…
— Я прогуливался.
— Было так странно, что вы там появились, а потом в поезде и на пароме… а теперь здесь.
— Здесь я потому, что это мне по дороге, и я рассчитывал заглянуть к вам.
— По дороге куда?
— Ко мне домой.
— Значит, вы живете в Англии.
— У меня есть владение в Швейцарии. Полагаю, можно сказать, что мой дом в Англии.
— И сейчас вы на пути туда. А ведь я не знаю даже вашего имени.
— Разве оно никогда не упоминалось?
— Нет. В лесу…
— Тогда я был просто прохожим, не так ли? Было бы не совсем прилично обмениваться визитками.
— Потом на корабле…
— Думаю, вам довольно сильно хотелось спать.
— Давайте покончим с тайной. Как вас зовут?
Он заколебался, и мне показалось, что он не хочет называть себя. Значит, была какая-то причина. Несомненно, он был загадкой.
Затем он вдруг сказал:
— Эдвард Комптон.
— О… так значит вы все-таки англичанин. Я гадала, вполне ли вы таковым являетесь. Где ваш дом?
Он сказал:
— Это Комптон Мэнор.
— О… далеко это отсюда?
— Да. В Суффолке. В маленькой деревушке, о которой вы никогда не слышали.
— В какой деревушке?
— Кростон.
— Да, я никогда о ней не слыхала. Это далеко от Бери Сент-Эдмундз?
— Что ж, это, пожалуй, ближайший городок.
— И вы сейчас туда направляетесь?
— Да, когда оставлю эти края.
— Значит, вы на какое-то время остановитесь в Кантертоне?
— Я собирался…
— Надолго?
Он напряженно посмотрел на меня и сказал:
— Это будет зависеть…
Я почувствовала, что слегка краснею. Он подразумевал, что это зависит от меня. Девушки говорили, что я была той, кем он заинтересовался, и я инстинктивно знала это с нашей самой первой встречи в лесу.
— Должно быть, вы остановились в «Трех Перьях». Это заведение невелико, но у него хорошая репутация в отношении удобств. Надеюсь, вы в этом убедились.
— Мне удобно, — сказал он.
— Вы должны прийти и познакомиться с тетей Пэтти.
— Это доставило бы мне удовольствие.
— Мне уже пора возвращаться. Темнеет так рано.
— Я провожу вас в Мэнор.
Мы вышли из леса и пошли по дороге. Мэнор был перед нами. В уже угасающем свете он выглядел очень красивым.
— Вижу, вы любуетесь им, — сказала я.
— Печально, что вам пришлось его отдать, — ответил он.
— Я еще, право, не привыкла к той мысли, что — как говорит тетя Пэтти — не кирпичи да известка создают дом. Мы все равно не были бы в нем счастливы, все время беспокоясь из-за того, что не можем себе позволить затрат на его содержание, а она говорит, что обновления рано или поздно придется делать, или он рухнет нам на головы.
— Какая досада.