Он ненадолго смолк, затем продолжал:
— Однажды она встретила его. Они влюбились друг в друга и хотели пожениться. Мой отец предпочел бы долгую помолвку, но Лидия и слышать об этом не хотела и грозила убежать с ним, если согласия не дадут. В конце концов отец уступил… конечно не без опасений… Но Марк был очарователен, и они казались подходящей парой. Поскольку они так спешили, свадьба была очень спокойной.
— Она не написала и не сообщила мне.
— Действительно странно, потому что она часто вас упоминала, и так гордилась им и тем, что выходит замуж. Он был очень приятным парнем. У Лидии было небольшое состояние, которое перешло к ней, когда она вышла замуж. Сначала я думал, что он, возможно, имеет ко всему этому какой-то интерес, но он сам казался настолько хорошо обеспеченным, а его семейный бизнес был известен даже в Англии… Да он никогда не проявлял никакого интереса к ее деньгам. Они покинули Англию почти сразу после свадьбы, а три месяца спустя… она была мертва. Мы получали от нее такие счастливые письма, что даже отец пришел к выводу, что был в конце концов прав, позволив ей выйти замуж. Потом мы получили известие. Сердце Марка было разбито. Он написал нам чрезвычайно трогательное письмо. Она была слишком безрассудна, говорил он. Много раз он ее предупреждал. Но она рисковала. Она была так полна энтузиазма, ей так хотелось блистать в его глазах, и она пыталась сделать то, что делали профессионалы. Это было концом. Ее тело нашли только через неделю после несчастного случая.
Я молчала, и он мягко сказал:
— Мне жаль, что я вас так огорчил. Возможно, было бы лучше, если бы я не приходил.
— Нет, нет. Лучше знать. Но это такой шок. Когда знаешь кого-то так же хорошо, как я знала Лидию… даже если уже прошло какое-то время с тех пор, как я ее видела…
— Я рад, что вы ее так любили.
— Скажите мне, — спросила я, — вы в отпуске?
— Нет. Я работаю в Лондоне, но подумал, что возьму несколько дней и приеду навестить вас. Просто у меня было ощущение, что хочу именно это. Должен признаться, что прочитал ваше последнее письмо Лидии и понял, что должен вам рассказать. Мне не хотелось, чтобы вы подумали, что она просто поленилась отвечать.
— Лидия очень много говорила о своей семье. Она любила вас всех. Полагаю, теперь вы глава семьи.
— Можно и так сказать. В нашей семье никогда не было патриархальной атмосферы. Мы все были хорошими друзьями.
— Вы занимаетесь банковским делом, не так ли?
— Да.
— В Сити в Лондоне?
Он кивнул.
— У нас дом в Кенсингтоне, а потом еще ферма, конечно. Моя мать умерла, но нам везло на хороших гувернанток для Лидии. Дома всегда было очень весело. Наш отец был нам скорее как брат. Возможно, он был недостаточно строг… например, с Лидией. Если бы она подождала… Если бы она не была так безрассудна…
— Она была такой счастливой. Когда она говорила о доме… было ясно, что он для нее означает.
— А потом уехала с мужчиной, которого едва знала.
— Это любовь, — сказала я.
— Полагаю, вы правы. Если бы только… Это мрачная тема. Пожалуйста, расскажите мне о себе. Лидия, бывало, говорила, что вы собирались стать партнершей своей тети в каком-то чудесном елизаветинском поместье.
— Боюсь, я должно быть преувеличивала великолепие этого поместья. Возможно, у меня есть привычка преувеличивать, когда я чем-то горжусь.
— Вероятно, мы все это делаем.
— Похоже, у девушек создалось впечатление, что мы сказочно богаты и что у нас бесценный дворец с очень процветающей школой в виде своего рода хобби. Когда я вернулась домой на каникулы, я узнала, что у моей тети финансовые трудности и она продает дом и что мне придется работать в другой школе.
— Что вы и сделали.
— Да, в Девоне — замечательное старинное место среди развалин аббатства. Школа расположилась в бывших помещениях послушников.
— Звучит невероятно интересно.
— Да, так и есть.
— И вам там чрезвычайно нравится.
— Там очень интересно. Я бесконечно восхищена своей директрисой и тем, как она управляет школой, а на каникулы я сбегаю отдохнуть сюда.
— Это милый дом. Не знаю, почему… — он резко остановился. — Извините, что так прозвучало…
Я засмеялась.
— Это прозвучало как правда. Обычный маленький дом… не больше коттеджа, но в нем что-то есть, не так ли? Вы пробыли здесь не больше получаса, но чувствуете это. Моя тетя. Она так влияет на место.
— Надеюсь, мне доведется еще ее увидеть.
— Когда вы должны возвращаться?
— Я думал, что поеду завтра.
— Что ж, я уверена, что если вы правильно разыграете свои карты, вас пригласят на ленч. В любой момент Вайолит, преданная подруга и компаньонка моей тети… появится с подносом, на котором будут стоять рюмки и бутылка ее пастернакового вина. Если вы выпьете его с удовольствием и зайдете так далеко, что скажете ей, что никогда не пробовали лучшего пастернакового вина, вас наверняка попросят остаться на ленч.
— Все от этого зависит?
— Конечно нет. Вас пригласит тетя, и я уже решила сделать это. Вполне достаточно. Но не грех доставить удовольствие Вайолит. Только не будьте слишком усердны в похвалах, она проницательна. Просто посмакуйте, склоните голову набок и скажите «ах». Она такая прелесть, хотя люди не всегда это понимают. Нам нравится ее поддразнивать и доставлять ей удовольствие.
— Спасибо за предупреждение.
— А вот и Вайолит, — сказала я, — и, да, она несет свое пастернаковое вино.
— Это был хороший год, — сказала Вайолит, — а никто не может сделать хорошее вино без хорошего урожая. Конечно, вы это знаете, мистер…
— Мистер Маркем, — сказала я.
— О да, теперь я вспомнила. Мистер Маркем, теперь попробуйте вот это. Тереза, принеси-ка эти печенья к вину.
— Вы меня балуете, — сказал Джон Маркем.
Он с почтительностью взял рюмку и, поднеся ее к губам, вдохнул аромат, словно пробовал вино в подвалах какого-нибудь виноградника, прихлебнул. Стояло глубокое молчание.
Затем он поднял глаза к потолку и сказал:
— Я знал прежде, чем попробовал. Букет превосходен, и это воистину должно быть марочный год.
Вайолит порозовела.
— Вижу, вы из тех, кто знает, о чем говорит.
— Я предложила мистеру Маркему остаться, если захочет, на ленч, — сказала я. — Он остановился в «Королевском Гербе».
Вайолит скорчила гримасу.
— Я слышала, что пища там не ахти. Ну, если бы я знала… но у нас только пастуший пирог и яблочный торт.
— Не могу придумать ничего лучшего, что мне хотелось бы, чем пастуший пирог и яблочный торт.