– А еще мы побывали во Флоренции и Риме, да, Вилли?
Вилли подтвердил сообщение своей жены.
– Это просто восхитительно! Какие дворцы! А картины! И тот чудненький мост… как же он называется?.. Ты не помнишь, Вилли? Ах да – Понте Веккио. Магазины – это что-то неописуемое!
Капитан Фрилинг беседовал со мной, а Обри занялся разговором с миссис Фрилинг. До меня долетали обрывки их беседы, в то время как капитан спрашивал меня о моем отце – как ему нравится служба в Военном министерстве после многолетнего пребывания в Индии. Он также сообщил, что очень тоскует по армии, но надеется, что ему удастся найти что-нибудь подходящее на родине. Да и для детей так лучше. Ведь все равно рано или поздно их пришлось бы отправить в школу, а это чрезвычайно тяжелое испытание для малышей – возможно, я помню свой собственный опыт в этом отношении.
Пока капитан излагал мне свои взгляды на службу в армии, воспитание детей и Индию, до меня донеслись слова миссис Фрилинг, сказанные вполголоса:
– Дамиен в Венеции.
– Моя семья живет в Вустершире, – продолжал капитан. – Мы пока живем все вместе в фамильном поместье. Это поистине чудесный край.
Я сказала, что совсем не знаю его, и капитан перевел разговор на другую тему. Он спросил о палаццо Тоналетти. Я начала было описывать наше обиталище, но в это время миссис Фрилинг посмотрела на часы и объявила, что им пора идти.
Мы пожали друг другу руки, и они ушли.
По дороге домой Обри заметил.
– Все-таки мир тесен. Подумать только, что мы встретили их здесь, в Венеции!
– Интересно, почему он ушел в отставку.
– Наверняка решил, что существуют и другие возможности для карьеры.
– Обычно военные люди так не думают.
– Вот слова, достойные дочери солдата! Но ведь не все же могут подвизаться на столь доблестном поприще!
– Я имела в виду, что выйти в отставку отнюдь не просто. Но об этом лучше спросить отца. Наверное, мы еще не раз увидим Фрилингов.
– Может быть. Хотя они через день или два уезжают.
В его голосе не чувствовалось энтузиазма по поводу этой возможной встречи, что меня очень порадовало.
– Да и мы скоро уезжаем, – со вздохом заметила я. – Ах, Обри, это было так чудесно! Как ты думаешь, был ли еще у кого-нибудь такой же восхитительный медовый месяц?
– Ну, разумеется, нет! – с готовностью подтвердил он.
Мы рассмеялись и, взявшись за руки, вошли в мраморный холл нашего палаццо.
С тех пор мы ни разу не говорили о Фрилингах. Мне казалось, что Обри придерживается того же мнения, что и я, а именно – что нам вовсе не обязательно искать встречи с нашими знакомыми. Высказанное ими пожелание непременно встретиться, пока мы все находимся в Венеции, в моем представлении была просто одной из тех неопределенных фраз, которые люди произносят скорее из вежливости, чем выражая осознанное намерение. Через два дня после встречи с Фрилингами Обри спросил, когда я собираюсь отправиться за покупками. Мне ведь хочется сделать подарки нашим родным – так почему не пройтись по магазинам прямо сейчас?
– Я знаю, что тебе удобнее было бы обойтись в этом деле без меня, – продолжал он. – Мне кажется, что пока ты будешь обходить свои любимые лавочки – а ты склонна застревать там на долгие часы, – я мог бы пойти навестить Фрилингов. Думаю, и им, и мне будет приятно провести вместе пару часов. Тебе, по-моему, не очень-то хочется их видеть, а я обязан сделать это хотя бы из вежливости.
На мой взгляд, идея была прекрасная. Не так-то просто оказалось выбрать подарки, отвечавшие моему вкусу. Пришлось провести в магазинчиках несколько часов и в конце мне повезло найти то, что хотелось. Для Амелии я купила браслет – золотой обруч, украшенный лазуритами. И уже совсем было собравшись заплатить за мраморное пресс-папье, я увидела чудесные настенные панно и поняла, что без них из лавочки не уйду, Я купила одно панно – с репродукцией картины Рафаэля – для Стивена и другое – с портретом Данте – для отца. Мне было ясно, что картины не только понравятся отцу и Стивену, они и мне всегда будут напоминать о чудесных днях, проведенных в Венеции.
Я вернулась в палаццо около шести часов. Бенедетто сообщил мне, что Обри все еще нет дома. Не торопясь я приняла ванну и, удобно устроившись на постели, примерно полчаса почитала, ожидая прихода Обри с минуты на минуту.
Время шло, а его все не было.
Вошел Бенедетто и спросил, накрывать ли стол к обеду. Я ответила, начиная слегка волноваться, что подожду мужа.
Он понимающе улыбнулся. Мне кажется, мажордом решил, что у нас произошла обычная любовная ссора.
Постепенно мне стало по-настоящему страшно. Я подумала о мрачных переулках Венеции, вспомнила мужчину, истекающее кровью тело которого было на наших глазах вытащено из канала. Мы так и не узнали, чем закончилась эта история. Кто был этот несчастный человек – турист, с которым покончили ограбившие его разбойники, или местный житель, павший в результате вендетты?
Немного посидев на веранде, я вернулась в комнату и начала ходить взад и вперед.
Обри сказал, что пойдет к Фрилингам. Названия гостиницы, в которой они остановились, я не знала. Миссис Фрилинг наверняка сообщила это название Обри, но мне он об этом не сказал.
Я терялась в догадках и не знала, что предпринять. Оказавшись в чужой стране, не владея здешним языком, я даже не могла себе представить, что можно сделать в данных обстоятельствах. Меня не покидала уверенность в том, что произошло нечто ужасное – ведь иначе Обри не задержался бы так долго. Предположим, Фрилинги предложили ему пообедать с ними. Но в таком случае они или пригласили бы и меня тоже, или хотя бы прислали записку, что мой муж у них. Нет, все это маловероятно. С ним определенно что-то случилось.
Что же мне делать? Начать обходить все гостиницы? Обратиться к британскому консулу? Но я даже не представляю себе, где он находится. Нанять гондолу и попросить отвезти меня в посольство? А может быть, я зря впадаю в панику? Обри уже не раз давал мне понять, что иногда я бываю немного наивной. А что если и на этот раз я веду себя как глупая девчонка? Скоро он войдет в палаццо и скажет:
– Фрилинги попросили меня задержаться у них подольше. Я знал, что ты не будешь возражать.
Может быть, именно так ведут себя настоящие светские мужья и жены?
Да нет, он не может не знать, как я отнесусь ко всему этому. Он никогда не позволил бы себе так меня волновать.
Но надо же что-то делать!
Я спустилась в то крыло дома, где жила прислуга. До меня доносились голоса горничных – они, как всегда, беззаботно болтали. Судя по всему, отсутствие Обри не показалось им странным. Я опять поднялась в спальню и, стоя на веранде, долго вглядывалась в темноту ночи и слушала тихий плеск воды в канале.
Он должен вернуться! Он обязан хотя бы дать знать о себе. Я не в силах терзаться так всю ночь. До меня донесся бой часов – это бронзовые фигуры на Часовой башне бьют в свои колокольчики. Нужно немедленно идти просить помощи. Я найду Бенедетто и попрошу его сопровождать меня. Мы найдем посольство и сообщим об исчезновении Обри.