– С вашим мужем все в порядке. Он привезет вашу карету назад, и вы увидите, что ничего страшного не случилось.
Я хотела спросить, что же все-таки произошло, но, конечно, в первую очередь надо было позаботиться об Амелии.
Она слабо улыбнулась при виде меня, и я возблагодарила небо, что моя подруга жива.
Со страхом я обернулась к доктору. На моем лице читался немой вопрос.
– Она не очень пострадала, – ответил он на мои невысказанные слова.
Выражение лица Амелии ясно говорило о том, чего она больше всего опасается: она боялась опять потерять ребенка.
– Сейчас ей нужно отдохнуть, – распорядился доктор. – Я подожду, пока приедет ваш муж. Он настоял на том, чтобы самому привезти карету домой.
– Но я все-таки не понимаю… – начала я сбивчиво.
В это время на подъездной дорожке показалась наша пурпурная карета. Правил лошадьми Обри. Я помчалась встретить его.
– Со мной все в порядке, – тут же сказал он. – Беспокоиться совершенно не о чем. Мы перевернулись, вот и все. Серые внезапно чего-то испугались и понесли, но я, тем не менее, сумел их удержать.
– Но Амелия…
– Она скоро придет в себя. Ничего страшного не случилось.
– Да, но в ее теперешнем состоянии…
– С серыми уже бывало такое. Мог бы произойти гораздо более страшный несчастный случай, но я сумел предотвратить его. Правда, карете потребуется кое-какой ремонт и окраска. Мы ведь перевернулись. Сильно поцарапан один бок у кареты.
– Сейчас главное не карета, – сказала я резко, – а Амелия.
И опять я вспомнила о той ночи, увидев в глазах мужа тот же странный блеск.
– Я полагала, что один из конюхов возьмет двуколку и встретит Амелию после ее визита к доктору.
– Да, вначале так и планировалось, но потом я решил, что могу заехать за ней в карете.
– Понятно, – сухо сказала я.
– Да не беспокойся ты так! Все будет хорошо. В действительности ничего ужасного не произошло, просто слегка перевернулись. Мне тут же удалось выправить карету и успокоить серых.
К сожалению, Обри оказался плохим пророком. Амелия потеряла ребенка.
Я сидела у ее постели и пыталась хоть как-то утешить, но это не помогало. Она лежала в какой-то прострации, не обращая никакого внимания на окружающих.
Наконец она сказала:
– Я думала, конюх догадается приехать в двуколке, запряженной пони. В карету мне не следовало садиться ни в коем случае.
– Но Обри – очень умелый возница, – попыталась возразить я. – Думаю, если бы не он, произошел бы гораздо более страшный несчастный случай.
– Ничего худшего не могло произойти. Я потеряла ребенка.
– Ах, Амелия, моя дорогая Амелия! Как я могу утешить тебя?
– Тут не может быть никакого утешения.
– Но я прошу тебя принять мои самые искренние, самые глубокие соболезнования. Никто не мог бы понять тебя лучше меня.
– Да, я это знаю и благодарю тебя. Но теперь ничем не поможешь. Конец всем моим надеждам! Я потеряла Стивена, теперь я потеряла своего будущего ребенка. У меня в жизни ничего не осталось.
На это мне нечего было возразить, и я просто продолжала сидеть подле нее и молчать.
Когда мы остались вдвоем с Обри в нашей комнате, он не сумел сдержать своих эмоций.
– Ты только подумай, что это означает для нас! Я уставилась на него с ужасом.
– Как ты можешь так говорить?! Ты понимаешь, как страдает Амелия?
– Она скоро придет в себя.
– Обри, она потеряла ребенка – ребенка, который значил для нее все.
– У нее и раньше были выкидыши. Этого следовало ожидать.
– Если бы не этот несчастный случай…
– Тогда причиной послужило бы что-то другое. Так или иначе, ребенка не будет. Угроза миновала.
– Угроза?
– Дорогая, не будь такой наивной. Этот ребенок стоял бы на пути нашего с тобой отпрыска к наследству. Ну а теперь это препятствие устранено.
– Я не желаю говорить о том, что произошло, в таком тоне.
– Временами ты бываешь совершенно не от мира сего, дорогая.
– Я думаю, что ты прав, и если в данном случае я веду себя как человек не от мира сего, – я очень рада. Могу сказать только одно – я всем сердцем желала бы, чтобы этот несчастный случай не произошел.
Он взял меня за плечи и слегка потряс. Может быть, это было сделано в шутку, но я опять увидела в его глазах странный блеск.
– Разумеется, я сочувствую Амелии. Это действительно тяжелый удар для бедной девочки. Однако он не меняет того факта, что теперь наша собственная жизнь становится гораздо проще. И ты должна понимать это. Теперь, наконец, я могу строить планы. Я думаю, ты сознаешь, что означает владеть таким поместьем, как наше. Отныне меня не отшвырнет прочь некое существо, еще даже не появившееся на свет. Ведь после возвращения на родину, я рассчитывал стать хозяином Минстера.
– И все равно, только подумай, что это значит для Амелии…
– Она это переживет. Возможно, она опять выйдет замуж и родит целый выводок детей, и тогда потеря этого ребенка не покажется ей такой уж значительной. Я знаю, что ей нелегко смириться с утратой. Амелия, конечно, хотела бы остаться жить здесь. Но ведь после того, как Минстер так долго принадлежал нашей семье – семье Сент-Клеров, было бы очень обидно отдавать его кому-то постороннему. В конце концов, Амелия не член нашей семьи. Она вошла в нее только благодаря своему замужеству. А ребенок… Трудно горевать о том, что еще не родившийся ребенок утратил то, что ему и не могло принадлежать по праву.
– Похоже, ты просто в восторге от происшедшего.
Он опять потряс меня с шутливым гневом, и я снова ощутила, как по спине ползет холодок страха. Неужели так будет всегда? Неужели я всегда буду начеку, ожидая появления в своем муже того чудовища, каким он предстал в ту памятную ночь?
– Нет, я не ликую, но в моей душе нет места лицемерию. А если бы я сказал тебе, что в восторге от того, что мои владения уплывают у меня из-под носа, я был бы лицемером. И если бы я сказал, что не рад, что поместье опять вернулось ко мне, это было бы неправдой. Хотя я искренне сожалею, что все произошло так трагически.
Он пытался мягко улыбаться мне, но блеск в его глазах настораживал меня. И тут в мою душу закралось подозрение. Он сам поехал встретить Амелию. Почему он не позволил конюху заехать за ней в двуколке? Вряд ли он сильно соскучился по Амелии, тем не менее, он отправился сам, и тут произошел этот несчастный случай. Я вспомнила, что он всегда гордился своим умением мастерски управлять лошадьми. И вдруг он не сумел их удержать, карета опрокинулась… и именно тогда, когда он вез Амелию. А ведь он знал так же хорошо, как и мы все, что Амелия строго выполняла все предписания доктора и вела себя очень осторожно, стараясь не переутруждать себя ни в малейшей степени.