– Так и следует поступить, – решила тетя Грейс. – Надо отплатить гостеприимством за оказанный тебе прием.
Да, я прекрасно видела, что они очень стараются сделать приятным мое пребывание в приходе. И в целом у меня остались хорошие воспоминания об этом времени. Долгожданная свадьба кузины Эллен требовала массу волнующих приготовлений, а после нее молодые уехали в Сомерсет, где мистер Боннер получил должность. По мере сил я пыталась выполнять некоторые обязанности Эллен в доме, чтобы помочь тете Грейс и как-то выразить благодарность им за все, что они сделали для меня. Мой интерес вызывала и церковь – я с вниманием слушала проповеди дяди Джеймса и смеялась его незамысловатым шуткам.
Время шло.
Незадолго до свадьбы Эллен произошел случай, который до сих пор не изгладился из моей памяти. Я пошла вместе с ней в гости. Помню, стояла ранняя осень, и все собирали фрукты.
Когда мы подошли к ферме Дженнингсов, то заметили группу людей, стоявших под яблоней.
Эллен сказала мне:
– Наверное, какой-то несчастный случай.
Мы поспешили вперед и увидели одного из сыновей Дженнингса, лежавшего на земле без сознания. Миссис Дженнингс была очень взволнована.
– Том упал, мисс Сэндаун, – обратилась она к Эллен. – Уже пошли за доктором, но что-то их долго нет.
– Вы думаете, у него что-нибудь сломано? – спросила Эллен.
– Не знаю. Потому мы и ждем доктора.
Рядом с Томом стоял на корточках какой-то человек и прикреплял его ногу к доске. Повинуясь внезапному импульсу, я опустилась на колени по другую сторону от пострадавшего и стала наблюдать, как ему оказывают первую помощь. Было очевидно, что он испытывает невыносимую боль.
Я вынула носовой платок и вытерла ему лоб. И тут меня опять пронзило то же чувство, что я испытала в Индии, когда мальчика переехала телега.
Том взглянул на меня. Выражение его лица слегка изменилось. Он перестал стонать. Я погладила его лоб.
Эллен с удивлением смотрела на меня. Мне показалось, что она собирается попросить меня встать, но Том не сводил глаз с моего лица, и я продолжала гладить его лоб.
Прошло, должно быть, минут десять, пока пришел доктор. Он похвалил человека, наложившего шину, и сказал, что это самое лучшее, что можно было сделать в данной ситуации. Теперь его нужно очень осторожно отнести домой.
– Если вам понадобится какая-то помощь, миссис Дженнингс… – начала Эллен.
– Благодарю вас, мисс, – прервала ее миссис Дженнингс. – Теперь, когда пришел доктор, все будет в порядке.
Все дорогу назад в приход Эллен была необычно задумчивой.
– Мне показалось, ты его успокоила, – сказала она мне.
– Да. Такое уже однажды случилось.
И я рассказала ей о том мальчике в Индии. Она слушала довольно рассеянно, хотя и благожелательно, и я поняла, что гораздо больше ее занимает вопрос о том, в каком доме ей предстоит жить с мистером Боннером – в то время он как раз его купил.
Но я запомнила случай с Томом Дженнингсом и гадала, чтобы сказала об этом моя айя.
Во время вечерней трапезы разговор о происшедшем возник вновь.
– Он упал с лестницы, – доложила нам тетя Грейс. – Удивляюсь, что подобных случаев относительно мало – эти фермеры так беспечны.
– Сусанна вела себя прекрасно, – сказала Эллен. – Она гладила мальчика по лбу, пока Джордж Гриве оказывал, как мог, первую помощь. Доктор нашел, что он сделал все как нужно, и Гриве был горд собой. Однако должна сказать, что роль Сусанны он тоже отметил.
– Ты наш ангел-хранитель, – с улыбкой сказал дядя Джеймс, обращаясь ко мне.
Позже я опять вспомнила об этом инциденте и внимательно осмотрела свои руки. Когда тебе больно, должно быть, очень приятно, что кто-то гладит тебя по лбу. Любой мог так поступить.
Живя в спокойном прозаическом мире, я поневоле стала думать о своем даре именно так. Моя дорогая айя просто большая выдумщица. Да и немудрено – ведь она иностранка.
И вот, наконец, наступило мое семнадцатилетие, семнадцатый день рождения.
Все устраивалось, как нельзя лучше. Некая миссис Эмери везла в Индию свою дочь Констанс, которая была помолвлена с одним из офицеров. Она с удовольствием возьмет меня с собой. Такой поворот событий снял камень с души моего отца, а также тети Грейс и дяди Джеймса – ведь молодой семнадцатилетней девушке не пристало путешествовать одной.
Долгожданный день наступил. Я попрощалась со всеми и отбыла вместе с семейством Эмери в Тилбери, откуда нам предстояло плыть в Индию.
Путешествие прошло гладко. Эмери оказались приятными спутниками. Констанс была поглощена своей предстоящей свадьбой и не говорила ни о чем, кроме достоинств своего жениха. Погруженная в свои собственные думы, я не очень обращала внимание на ее болтовню.
Бомбейская гавань являла собой величественное зрелище – холмистый остров, по берегам которого росли пальмы, поднимавшиеся ввысь на фоне гор.
Отец встречал меня в порту. Мы обнялись. Он отстранил меня и начал внимательно рассматривать.
– Я бы тебя не узнал.
– Прошло много времени. А вот ты, папа, выглядишь так же.
– Старики не меняются. Меняются только маленькие девочки – они становятся прекрасными леди.
– Ты живешь в том же доме?
– Как ни странно – да. После твоего отъезда у нас тут были некоторые волнения. Мне приходилось на какое-то время уезжать, как ты знаешь. Но вот я и опять здесь, там же, где ты оставила меня.
Я познакомила отца с семейством Эмери. Он поблагодарил всех за заботу обо мне. Жених Констанс встречал их, и после того, как мы пообещали вскоре увидеться, они ушли.
– Ты была счастлива в Хамберстоне? – спросил меня отец.
– О да. Они были очень добры ко мне. Но, все же, это не дом.
Он кивнул.
– А Эмери? С ними тебе тоже было хорошо?
– Очень хорошо.
– Надо будет с ними увидеться. Я должен поблагодарить их как подобает.
– А как поживают здесь мои знакомые? Как айя?
– Она теперь служит у Фрилингов. Там двое детишек, еще малыши. Миссис Фрилинг довольно разбитная молодая женщина. Все находят ее привлекательной.
– Я очень хотела бы увидеться с айей.
– Ты непременно ее увидишь.
– А как кансама?
– Он стал семейным человеком. У него два сына, и он, как всегда, горд собой. Ну а теперь пойдем же, наконец, домой.
Я чувствовала себя так, как будто никуда не уезжала.
Хотя перемены, безусловно, произошли, я уже не была ребенком. У меня появились свои обязанности, и как я поняла уже через несколько дней, довольно обременительные. Я вернулась настоящей английской леди, и предполагалось, что мне надо выполнить то, что от меня ожидали.