– До свидания, – тихо отозвалась она и долго стояла на том же месте, глядя нам вслед.
– Странная девочка, – сказала я, когда мы немного отошли.
– Да, с головой у нее явно не все в порядке, – высказала свое мнение Генриетта.
– Интересно, что она имела в виду, когда говорила о дьяволе?
– И о троллях.
– Я думаю, кое-что она слышала от взрослых, а кое-что придумала сама. Какая она хорошенькая! Такая хрупкая, белокурая… Как жаль, что она явно не в себе. Но все же она может ухаживать за гусями – это ей вполне по силам. И она вполне счастлива. Мне бы хотелось узнать о ней побольше, может быть, познакомиться с ее бабушкой. Как вы думаете, мы могли бы навестить их? Хотя в таких случаях никогда не знаешь, как правильно себя вести.
– Вряд ли мы сумеем выкроить время для светских визитов – ведь мы постоянно загружены работой.
– Скажите мне, Генриетта – вы, наверно, очень устали? – решилась я задать подруге вопрос, который давно меня мучил. – Может быть, вы хотели бы вернуться домой?
– Домой? Ну, разумеется, нет! Если вы справляетесь с работой, значит, справлюсь и я.
– Но у меня есть свои причины – я всегда хотела заниматься чем-то подобным. Мне кажется, что я всегда хотела без остатка отдаться работе, но до конца этого не осознавала.
– Я считаю дни, которые нам осталось пробыть здесь до истечения трех месяцев. Но не думайте, я не забыла, ради чего мы все это затеяли. Герда была рада повстречаться с дьяволом. Я сама с нетерпением ожидаю подобной встречи.
Как только у меня выпадал свободный час, я ходила на прогулки по окрестностям. Раз или два мне попадалась Герда и ее гуси. Увидев меня, она улыбалась своей загадочной улыбкой, если же была не одна, а со своими подопечными, то мы не разговаривали. Создавалось впечатление, что два дела одновременно девочка делать не в состоянии.
Гуси вели себя по отношению к нам весьма недружелюбно – они сразу начинали шипеть, и Герде приходилось их успокаивать.
Дело шло к зиме, на улице становилось все холоднее. Сидеть у озера уже было неприятно, и мы начали ходить на прогулки. Очень скоро в ближайшем городке, расположенном примерно в полутора милях от Кайзервальда, должна была состояться ярмарка. Людей в окрестностях стало гораздо больше, чем раньше, и мы обычно встречали их во время наших прогулок. Как-то туманным осенним днем нам встретился разносчик. Он ехал на тележке, запряженной осликом и нагруженной всякого рода товаром.
Увидев нас, разносчик прокричал приветливое «Гутен таг», на которое мы ответили соответствующим образом.
– Вы, наверное, леди из Кайзервальда? – обратился к нам торговец. – Английские леди… Мы все, конечно, о вас наслышаны. Сам бы я не догадался, что это вы.
Он перевел свой взгляд на Генриетту.
– Вы вот совсем не похожи на англичанку. Ну а я Клаус-разносчик. Будем знакомы. Здесь любой меня знает, спросите кого хотите. Я частенько приезжаю сюда, особенно в такое время, как сейчас. Ведь скоро ярмарка, а уж тогда-то торговля идет очень бойко.
Вам, небось, интересно узнать, что за товар у меня припасен? Да все, что может заинтересовать таких леди, как вы – гребенки, гостинцы, серьги для ваших очаровательных ушей, прекрасные шелка – вы можете сшить из них себе платья… Еще у меня есть для вас ожерелья и пудра, которые помогут вам стать еще красивее. Тут уж мужчинам не устоять перед вами!.. Если вам нужно – спрашивайте Клауса-разносчика. Если того, что вам требуется, у меня сейчас нет, я привезу это в следующий раз.
Он говорил очень быстро, и некоторые слова я не сумела разобрать, но в целом смысл его речи был вполне понятен. Клаус был красивым мужчиной. Внешностью он походил на цыгана – очень смуглый, со сверкающими глазами и с серьгами в ушах. Вел он себя весьма свободно и вообще производил впечатление человека независимого.
Мы его, без сомнения, заинтересовали, и глядя на нас, он, как мне показалось, все пытался понять, что же привело таких «леди», как он выражался, как мы, в Кайзервальд. Наверное, наша молодость и то, что мы были иностранками, придавало нам в глазах Клауса некую необычность.
– Все, что вы только пожелаете, леди, – продолжал он. – Только попросите Клауса-разносчика, и он привезет вам все, что душе угодно. Чудесный отрез шелка… бархат… бусы, которые оттенят ваши красивые глаза – голубые для одной и зеленые для другой. Я сумею угодить вам обеим.
– Благодарю вас, – сказала Генриетта. – Но здесь у нас не будет случая носить такие вещи.
Он шутливо погрозил нам пальцем.
– Никогда не упускайте случая повеселиться, мои дорогие леди. Нельзя все время работать – это неестественно. В жизни должно быть место празднику, и тот, кто не веселится в молодости, когда для этого есть все возможности, в один прекрасный день поймет, что юность улетела безвозвратно. А вот отличный отрез шелка для модного платья – зеленый, чтобы получше оттенить ваши чудные рыжеватые волосы. Такие волосы встречаются редко, уж поверьте мне, леди. Вам нужно ими гордиться.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Только не раздумывайте слишком долго, а то Клаус-разносчик уедет.
– Ну, я думаю, что он уедет не навсегда.
– Да, он вернется. Но помните – солнце всходит и заходит, и не заметишь, как еще один день пролетел… А ведь с каждым днем мы все становимся старше, даже такие очаровательные леди, как вы.
– Вы очень кстати напомнили нам о времени. Наше время истекло, нам надо возвращаться к своей работе в больницу.
Когда мы отошли на порядочное расстояние, Генриетта сказала:
– Какой смешной он, этот Клаус!
– Да, за словом он в карман не лезет, – отозвалась я.
Как-то в промозглый осенний день, когда порывистый ветер гнал тучи по неприветливому серому небу, мы с Генриеттой отправились на прогулку в лес – у нас выдался свободный от дежурства в больнице час. Я любила такие прогулки. Так приятно вдыхать смолистый запах хвои, слушать звон колокольчика, доносившийся до нас сквозь шум ветра – звучание его было таинственным. Мне всегда казалось, что в этом лесу есть какое-то особое очарование, и в глубине души разделяла фантазии Герды относительно троллей и дьявола.
Мы прошли мимо их домика. Герца была в саду и мурлыкала какую-то песенку себе под нос. Она не ответила на наше приветствие, но нас это не слишком удивило – девочка часто вела себя именно так. Сквозь деревья были видны зловещие тучи, которые ветер с огромной скоростью гнал по небу. Лес сразу сделался темным и зловещим. Деревья, казалось, ожили, принимая причудливую форму от порывов ветра, его шум напоминал рыдания. Так мне казалось, но когда я сказала об этом Генриетте, она рассмеялась.
– Странно слышать подобные вещи от такого разумного человека, как вы, – сказала мне подруга.
– Давайте поторопимся! – попросила я ее. – Через минуту хлынет настоящий ливень. Боюсь, нам не удастся вернуться до того, как он начнется.