Сравнение вызвало у меня улыбку, я подумала обо всем, что делала для дома Табита, насколько она приятна. Я решила: у старушки не все в порядке с мозгами. У нее мания, может, она просто ревнует.
Без Тибальта дом казался чужим, в спальне поселились тени. Горел огонь в камине, и я, лежа в постели, наблюдала за игрой теней. Часто мне слышался шум в смежной комнате, я вставала и шла смотреть, есть ли кто там. Комнату слабо освещал лишь лунный свет, книги, стол, за которым работал когда-то сэр Эдвард, а вот там стоял саркофаг. Я чувствовала, что сейчас из воздуха материализуется Мустафа или Абсалам. Я возвращалась в спальню, засыпала и мне снилось, что я вхожу в комнату, а саркофаг стоит на прежнем месте и из него поднимается мумия. С нее спадают покрывала, и я вижу двух арабов. Они смотрят на меня темными глазами, указывают пальцем, я отчетливо слышу их голоса:
— Останови его. Мужчина слушает свою возлюбленную. На него падет проклятие царей Египта.
Я кричу и просыпаюсь. Сижу в постели. Камин погас, только угли тлеют. Из окна просачивается лунный свет. Я встаю и открываю дверь в соседнюю комнату, ожидая увидеть саркофаг, таким живым был мой сон. Но комната пуста. Быстро закрываю дверь и возвращаюсь под одеяло.
Когда мы вернемся из Египта, я обязательно все поменяю в доме, решаю я. Темные заросли вырубим, посадим цветущие кусты, красные фуксии, голубые и розовые гиацинты. Заменим темноту яркостью красок.
В таком настроении я заснула.
Да, без Тибальта все иначе, а может просто я позволяю себе думать о неприятном, что находится в моем подсознании, и нет Тибальта, чтобы развеять мои сомнения.
Мрачный дом, намеки относительно Табиты, бесшумные египтяне, неотрывно сопровождающие меня взглядом и бессловесно говорящие мне одно и то же: останови эту экспедицию, либо встретишься с проклятием и будут еще мертвецы.
О, Тибальт, возвращайся скорее, и все будет хорошо.
* * *
Каждое утро я с надеждой выходила к завтраку, ожидая увидеть письмо от Тибальта с сообщением, что он на пути домой. Никаких писем.
Я спустилась к столу. Табита держала в руках письмо.
— О, Джудит, мне необходимо уехать на несколько дней.
— Что-то случилось?
— Да. Мой родственник болен, мне надо ехать.
— Конечно, только раньше я не слышала, что у тебя есть родственники.
— Этот живет в Суффолке, туда долго добираться. Мне придется выезжать немедленно.
— Сегодня?
— Да. Я успею на лондонский поезд, отправляющийся в 10 часов 30 минут. Сначала мне придется поехать в Лондон, а оттуда в Суффолк. Ты обойдешься без меня?
— Конечно, — сказала я.
Табита поспешно встала из-за стола. Она смущена, показалось мне. Наш кучер отвез ее на станцию.
Я смотрела на отъезжающую Табиту и думала о словах няни Тестер. Что она говорила? «Он уезжает, и ее вызывают».
Как же она могла предвидеть? Но именно это ей и удалось.
Я поднялась в комнату няни. Она стояла у окна, завернувшись в старомодный фланелевый халат.
— Значит, она уехала, — сказала она. — Да, миледи, она уехала. Разве я не говорила тебе?
— Откуда вы знали?
— Есть вещи, которые я знаю. У меня еще есть глаза, они далеко глядят за теми, кто мне небезразличен.
— Так я вам небезразлична?
— Неужели ты сомневалась? Ты мне понравилась с первой секунды, когда я тебя увидела. И я сказала себе: буду присматривать за этой до конца своих дней.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Но мне неприятно видеть, как к тебе относятся. У меня болит здесь. — Она постучала там, где должно находиться сердце. — Он уезжает… и она едет к нему. Рассказывает сказки, что ездит к родственникам… Почему ее вызывают, только когда его нет? Он послал за ней. Сегодня ночью они будут вместе…
— Прекратите! Это вздор, вы несправедливы.
— Ты всегда так говоришь, дорогуша.
— Всегда? Но вы впервые высказали мне эти ужасные подозрения.
— Я видела, все к тому идет. Теперь и ты увидишь, если присмотришься. Он всегда хотел ее… Он женился на тебе из-за денег… только из-за денег. А для чего ему эти деньги? Чтобы поехать и выкапывать умерших. Как нехорошо. Неестественно.
— Няня, вы не в себе.
Я посмотрела на ее дикий взгляд, пылающие щеки. Не без удовлетворения заметила, что у нее заплетается язык.
— Разрешите, я помогу вам лечь.
— Почему лечь? Это я должна укладывать тебя, дорогуша.
— Вы знаете, кто я?
— Как же не знать. Разве не я растила тебя с трех недель отроду?
— Вы меня с кем-то спутали. Я — Джудит, леди Трэверс… супруга Тибальта.
— Да, миледи. Я знаю, вы — моя хозяйка. И много хорошего вам это дало? Я бы хотела, чтобы вы вышли замуж за какого-нибудь простого, хорошего джентльмена, кто больше думает о своей жене, а не о том, как выкапывать мертвых.
— Я сейчас принесу вам горячего молока, и вы заснете.
Я спустилась в кухню и велела Эллен согреть молока.
— Надо отнести его няне, она плохо себя чувствует.
— Мы думаем, теперь ей будет лучше, ведь миссис Грей уехала. Боже, миледи, как она ненавидит миссис Грей.
Я ничего не ответила. Когда я отнесла молоко няне, она засыпала.
* * *
Табита вернулась с Тибальтом. На обратном пути она вновь заехала в Лондон. Тибальт закончил свои дела, и они вместе вернулись домой.
Я ощущала неловкость. Мне хотелось задать ему столько вопросов, но как приятно, что он вернулся и рад встрече со мной.
Он очень доволен. Финансовые проблемы решены, и мы уезжаем в марте, а не в феврале, как он надеялся, но мы задержимся всего на пару недель.
— Теперь мы будем очень заняты, — сказал он. — Мы должны все подготовить к отъезду.
Он прав. Нужно думать лишь об экспедиции.
В марте мы отправились в Египет.
Величественный дворец Шефро возвышался в стороне от деревни, сверкая золотом. Меня удивило, что могущественный Хаким-паша передал все это великолепие в наше распоряжение.
К моменту нашего приезда во дворец я была совершенно очарована непривычной, засушливой, экзотической землей фараонов. Действительность ничуть не уступала самым смелым ожиданиям, которые зародились в моем сердце после просмотра нескольких картинок в книге. Я очень мало знала об этой стране.
Несколько членов экспедиции отправились раньше остальных, взяв с собой основную часть снаряжения. Они подготовят площадку для проведения раскопок.