Затем вновь верхом на верблюдах. Мы вернулись в гостиницу в приподнятом настроении.
Думаю, что вечером я выглядела потрясающе. Мы ужинали за отдельным столиком в ресторане, отгороженные от других посетителей пальмами. Я уложила волосы в высокую прическу и надела зеленое бархатное платье, которое к моему отъезду сшила Сара Слоупер. Я постоянно трогала розовый турмалин на кольце, помня слова Тибальта, что это подарок любящего мужчины, и в чужой стране он принесет удачу его возлюбленной.
Сидя напротив Тибальта я не переставала удивляться чуду, свершившемуся со мной, и неожиданно меня поразила мысль: если Тибальт женился на мне только ради денег, то меня это не тревожит. Я заставлю его полюбить себя. Я вспомнила разговоры, будто наш покойный лорд Биконсфилд женился на Мэри Энн из-за ее огромного состояния, но в конце своей жизни он сказал, что теперь женился бы на ней по любви. Так будет и у нас. Но я глупая и романтическая натура и надеюсь, что все-таки Тибальт женился на мне не из-за наследства.
Тибальт наклонился ко мне и взял за руку.
— О чем ты думаешь, Джудит?
— Как все удивительно.
— Вижу, что пирамиды произвели на тебя большое впечатление.
— Я даже не мечтала, что когда-нибудь увижу их. Сколько всего нового и волнующего происходит со мной! А ты что-то опечалился, Тибальт?
— Я подумал, что тебя скоро перестанет волновать новизна. Ты будешь воспринимать действительность как должное, мне бы этого не хотелось.
— Мне не верится, что так будет.
— Знакомство порождает пренебрежение… или по крайней мере безразличие. Я чувствую: пока мы с тобой находимся в Каире, мне все представляется в новом свете, ведь я смотрю на мир твоими глазами.
Какая восхитительная, волшебная ночь.
Бесшумные официанты в белых костюмах подали вкусный кебаб. Невозможно поверить, что это всего лишь баранина на гриле. Я сказала Тибальту, что приправа тахения имеет вкус божественного нектара. (Позже я выяснила, что ее готовят из кунжутного семени, растительного масла, белого соуса и чеснока.)
Он прозаически ответил, что я просто проголодалась.
— Голод придает вкус всем блюдам без исключения.
Но я подумала, что все оттого, что я счастлива.
Потом мы ели еш ес серайя — великолепную смесь из меда, теста и сливок. Мы пили розовую воду и напиток из фруктов и ореха под названием кхосаф.
Да, невозможно забыть этот вечер. После ужина мы сидели на террасе и смотрели на Нил, пили кофе по-восточному и лакомились десертом.
Звезды казались очень близкими в небе цвета индиго, у наших ног нес свои воды Нил, по которому когда-то царица Клеопатра торжественно проплывала на барке. Мне хотелось сохранить в памяти подобные мгновения и переживать их заново.
— У тебя способность быть счастливой, Джудит.
— Если так, то мне повезло. Это значит, я умею сполна наслаждаться своим счастьем.
Я подумала, но если я в полной мере могу наслаждаться счастьем, значит, и горе буду переживать с такой же силой. Кажется, эта мысль осенила и Тибальта.
Но я не буду думать об этом на берегах Нила в эту романтическую ночь.
* * *
Когда мы приехали во дворец Шефро, остальные участники экспедиции там уже обосновались, и Табита стала хозяйкой.
— Хаким-паша — один из богатейших людей Египта, — сказал Тибальт, — нам повезло, что он благодушно относится к нашей работе. Он мог бы помешать сотнями способов, но вместо этого помогает нам. Он сдал нам дворец за мизерную плату, просто чтобы мы чувствовали себя независимо, и это большая помощь с его стороны. Я уверен, ты с ним встретишься. Когда отец здесь работал, то паша часто навещал нас.
Я стояла в холле дворца и с восторгом смотрела на прекрасную лестницу из белого мрамора. Пол был выложен мозаичными узорами пастельных тонов, а на цветных стеклах окон изображены картины путешествия умерших по морю и страшные опасности, ожидающие их на пути, пока они не доберутся до бога Солнца.
— Я тебе потом расскажу эту легенду. А вот и Табита идет к нам, — сказал Тибальт.
— Наконец-то вы приехали! — она смотрела на Тибальта смеющимися глазами. — Уж думала, что не дождусь вас.
— От Каира сюда долго добираться.
— Я уже начала думать о всяких неприятностях.
— А вот это зря. Правда, Джудит?
— Я покажу вам вашу комнату. Потом ты сможешь познакомиться с дворцом, а Тибальт, я знаю, захочет посмотреть на состояние работ на раскопках.
— Ты права, — согласился Тибальт.
— Тогда пообедаем сначала. Мустафа и Абсалам работают на кухне, я думаю, они подадут нам не только египетские, но и английские кушанья, что нам более придется по вкусу. Но давайте пройдем в вашу комнату.
Табита повела нас по величественной лестнице, мы прошли по галерее, где стены были украшены в том же стиле, что и пол в холле. Главный мотив рисунков — фараоны, они всегда изображены в профиль, они преподносят дары богам. Я остановилась полюбоваться этими фигурами и великолепием красок. На потолке изображен бог Солнца Амон-Ра, его символы — ястреб и баран, мне вспомнился рассказ Тибальта, что египетские боги обладают не только всеми человеческими достоинствами, но дополнительно каждый из них наделен одним качеством животного. А бог Амон-Ра даже двумя. Под ним изображен его сын Осирис, бог подземного царства, он судил мертвых, приплывших к нему по реке жизни, рядом Айсис, возлюбленная Осириса, и их сын Хорус…
— Как красиво изображены фигуры, — сказала я.
— Иначе это было бы святотатством над богами, — ответил Тибальт.
Он взял меня под руку, и мы пошли в комнату, приготовленную для нас. Я уставилась на огромную кровать, стоявшую на возвышении. С потолка над ней свисала сетка от комаров.
— Это спальня паши, когда он останавливается в этом дворце, — объяснила Табита.
— Как можно здесь спать?
— Нужно. Мы пользуемся всеми комнатами дворца и вполне понятно, что наш руководитель займет лучшую спальню. Помнишь, твой отец тоже здесь жил.
В смежной комнате — мраморная ванная, в центре статуя, на стенах рисунки обнаженных фигур. По одной стороне комнаты — зеркала, напротив стоит туалетный столик, занавешенный золотыми шторами, а зеркальная оправа сделана из халцедона, розового кварца, аметиста и лазурита. Эти камни применены и в убранстве спальни.
— Здесь слишком роскошно. Мы почувствуем себя царственными особами.
— Паша предупредил слуг, что за малейшее наше недовольство они понесут суровое наказание. Они все трясутся от страха.
— Он такой властный?
— Он правит на своих землях, а слуг считает рабами и требует от них абсолютного подчинения. Мы его гости, а если они будут относиться к нам без должного уважения, он сочтет это личным оскорблением.