Это задело самолюбие Марго, но она быстро забыла инцидент; если Дон Джон не сумел оценить ее, то многие другие были готовы сделать это.
Состоялось заключение нового, Бержеракского, мирного договора; герцог Анжуйский и Марго уже находились при дворе Марго снова требовала отпустить ее к мужу; король опять отказал ей. В семье вспыхнули старые ссоры; Катрин и король были в одном лагере, Марго и Анжу — в другом. Катрин являлась единственным человеком из этой четверки, которому хватало здравомыслия скрывать свои чувства.
Похоже, милашкам нравилось на радость королю оскорблять Анжу; кризис разразился во время торжеств, посвященных бракосочетанию одного придворного джентльмена.
Анжу оказал честь невесте, потанцевав с ней; ему нравилось наблюдать за тем, как радуется девушка вниманию столь высокопоставленного лица. Она говорила смущенно и почтительно; довольный Анжу ощущал себя важной персоной, героем битв, кумиром дам, братом монарха, наследником, который в будущем может взойти на французский трон. Но его радость внезапно закончилась, когда он вместе с партнершей оказался рядом с милашками короля.
Голос Эпернона услышали не только герцог Анжуйский и его дама, но и многие находившиеся поблизости придворные:
— Бедная невеста! Вам известно, как она очаровательна. Она выглядит сейчас столь непривлекательно лишь потому, что танцует с этой обезьяной.
Щербатое лицо Анжу стало темно-багровым.
Желая усилить оскорбление, Кайлюс заявил Эпернону.
— Ты, верно, и не мог представить, что он наденет костюм такого цвета. К его безобразной коже лучше бы подошла серая ткань. Правда, тогда он показался бы еще более незначительным.
— Жаль, что он не может подрасти на несколько дюймов, — добавил Жуаез. — Он похож на ребенка… строящего из себя взрослого.
Анжу остановился во время танца, положив руку на шпагу; он тотчас заметил выражение угрозы на лице короля, готового арестовать любого обидчика его фаворитов. Герцогу Анжу, понявшему, что он рискует попасть в тюрьму, не оставалось ничего иного, как выйти из зала с достоинством, возможным при данных обстоятельствах.
Уходя, он услышал голос короля:
— Танцуйте, друзья. Не произошло ничего серьезного. Никто из важных персон нас не покинул.
Анжу расхаживал по своим покоям, дрожа от ярости. Он не потерпит этого. Он покинет двор; он покажет своему брату, что его положение короля отнюдь не так прочно как кажется Генриху.
Утром следующего дня от встал рано и послал королю письмо с просьбой отпустить его из Парижа на несколько дней поохотиться.
Король не ответил на послание, но весь день думал о брате со страхом и ненавистью; когда все разошлись, беспокойство Генриха усилилось настолько, что он отправился в спальню матери. Сев на ее кровать, он разбудил Катрин, чтобы сказать ей о том, что считает глупым откладывать действия, направленные против Анжу.
— Он замышляет очередную выходку, я знаю это.
— Мой дорогой, вряд ли стоит беспокоиться по этому поводу в такой час. Он вечно выкидывает какие-то номера.
— Он говорит, что хочет уехать из Парижа поохотиться. Он хитрит. Ты помнишь, как Наваррец отправился на охоту: больше мы его не видели — хотя ощущаем его существование. Я бы хотел, чтобы он снова оказался у нас под охраной.
— Я тоже этого хочу.
— Я поступил мудро, запретив месье Аленсону ехать на охоту?
— Да.
— Сделать это мне порекомендовали мои друзья, которых ты считаешь дурными советчиками.
Катрин вздохнула.
— Чего ты хочешь сейчас, мой сын?
— Пойти к нему, поймать его врасплох и выбить из него признание в новой измене.
— Я надеялась, что твои отношения с братом улучшаются. Если бы не отвратительная сцена на вчерашнем балу, я бы считала, что Анжу готов быть твоим другом. Молодые люди поступили неразумно, начав оскорблять Анжу только потому, что он уступает им в красоте.
— Мои друзья насмехались над Анжу не из-за его уродства, а потому что он — предатель. Ты пойдешь со мной, мама, или мне взять с собой Эпернона?
— Я пойду.
Катрин надела халат, и они отправились вдвоем в покои Анжу. Король властным тоном удалил слуг брата.
— Что это означает? — спросил Анжу, поднимаясь с кровати.
— Это означает, что мы подозреваем тебя в очередном предательстве, — ответил король.
Он открыл сундук, стоявший возле кровати, и стал разбрасывать его содержимое по комнате. Катрин перевела взгляд с одного сына на другого. Глупцы! — подумала она. Сила — в единстве.
В сундуке не было ничего важного.
— Встань! — скомандовал король. — Мы обыщем кровать.
Анжу быстро достал из-под подушки бумагу и смял ее в руке.
— А! — воскликнул король. — Вот оно! Дайте мне эту бумагу, месье.
— Не дам! — крикнул Анжу.
Анжу попытался схватить свою шпагу, но Катрин испуганно закричала. Оружие оказалось в ее руках, прежде чем братья дотянулись до него.
— Если ты немедленно не отдашь мне бумагу, — сказал король, — я отправлю тебя в Бастилию. Мадам, прошу вас, вызовите гвардейцев.
Анжу бросил бумагу на пол. Король поднял ее и прочитал; Анжу громко, насмешливо захохотал. Это было любовное письмо от Шарлотты де Сов.
Король, пунцовый от разочарования, бросил бумажку в брата. Катрин подняла ее и прочитала послание. Королева-мать улыбнулась — она уже видела это послание раньше.
Но король был уверен в существовании заговора, который ему не удалось разоблачить.
— Держать его под замком, — яростно выпалил Генрих. — В этих покоях… да, под замком.
Он вышел в сопровождении Катрин, позвал гвардейцев и велел им запереть покои Аленсона, ставшего узником.
Когда брат и мать Анжу покинули его, он послал одного из стражников к Марго; он хотел видеть ее у себя.
Марго явилась; они поплакали в объятиях друг друга. Оба пребывали в ярости и хотели отомстить тирану.
Старая вражда вспыхнула вновь.
Это не метод, сказала королю Катрин; но милашки радовались происходящему. Они ненавидели Марго, боялись Анжу; они получали удовольствие от ссоры.
Однако Катрин решила, что необходимо примирение, в конце концов она заставила обе стороны осуществить его. Она устроила один из ее обычных фарсов, когда на балу или банкете враги целовались и изображали из себя друзей, клялись в вечной взаимной преданности с ненавистью в сердцах; легковерные говорили: «Все прекрасно», а умные изображали на лицах довольные улыбки и мысленно усмехались.
Вскоре Марго спланировала бегство брата. Этот замысел королевы, как и все другие, был полон театрального драматизма. Ей не терпелось исполнить его.