Мне стало плохо. Я вспомнила, как из кеба напротив дома высунулся какой-то человек, когда я вышла из своего кеба. Должно быть, он проследил мой путь до Парсонс-Роуд, а затем стал ждать, когда я выйду. Он видел, как прибыл Дрэйк, и видел, как мы уезжали. Я представляла себе, как истолковал эти факты Чарльз.
Он пристально смотрел на меня.
– У тебя есть один очень простой выход, – сказал он.
– Ты ошибаешься.
Он пожал плечами.
– Ведь не станешь же ты отрицать, что вы были вместе.
– Если ты такой всезнающий, то должен знать, что это домик няни Дрэйка.
– Старые нянюшки бывают очень удобны, когда их подопечные ищут прикрытие для своего греха.
– Неужели?
– О, да... особенно, когда их подопечные такие ангелочки, как Дрэйк.
Ко мне подбежала Кэти.
– У меня кончился хлеб, – сказала она.
– Тогда пошли домой.
– Так скоро, мама?
– Да, нам необходимо вернуться. У меня есть кое-какие дела.
– Я провожу вас, – сказал Чарльз.
Кэти щебетала всю дорогу до дома, и Чарльз отвечал ей все в том же легкомысленном тоне. Но я чувствовала, что эта болтовня не отражает его истинного настроения. На этот раз он был смертельно серьезен.
Я притихла. По правде говоря, меня переполняли мрачные предчувствия.
Что я могла сделать в моем положении? Беспокоить бабушку я не хотела. Ей и без того было нелегко; что бы с ней стало, если бы она узнала, как далеко все зашло.
Мне вдруг пришла в голову мысль, что, если бы я повидалась с Джулией, мне, возможно, удалось бы внушить ей, что, нанося вред Дрэйку и мне, она делает хуже и себе. Если мне повезет и она будет в состоянии понимать меня, если она все еще любит Дрэйка (а я полагала, что это так), она, безусловно, не захочет терять его.
Я решила зайти к ней днем. Она могла отдыхать в это время, но зато в эти часы затихал весь дом, а мне хотелось, чтобы о нашей встрече узнало как можно меньше народу. Возможно, она откажется видеть меня, но, если она согласится, у меня будет шанс поговорить с ней. И если она будет в податливом настроении, возможно, мне удастся добиться некоторого прогресса. Я могу намекнуть ей, каковы действительные мотивы Чарльза. Так много зависело от того, в каком состоянии я застану ее.
Меня охватила легкая дрожь, когда я позвонила в дверной колокольчик и горничная впустила меня в дом. Мне сказали, что миссис Оддрингэм у себя в комнате. Горничная сказала, что посмотрит, не спит ли она и может ли она меня принять.
Через несколько секунд она проводила меня в спальню Джулии. Она сидела на стуле у окна и, увидев меня, улыбнулась.
– Входи, Ленор.
– Надеюсь, я не помешала тебе отдыхать.
Она отрицательно помотала головой.
– Я собиралась прилечь... но это не имеет значения.
На ней был пеньюар ее любимого сиреневого цвета, который так гармонировал с оттенком ее щек. Возможно, она и выпила, но ее никоим образом нельзя было назвать пьяной.
Я заметила неизменный графин на ночном столике и рядом с ним недопитый стакан.
– Я рада, что ты пришла, – сказала она. – Я давно хотела поговорить с тобой. Я так волнуюсь за тебя... и Дрэйка.
– Джулия, тебе не о чем волноваться. Мы с Дрэйком – добрые друзья... и не более.
Она покачала головой.
– Я знаю: он все время думает о тебе.
– Он женат на тебе, Джулия. Если бы только ты...
– Да, – сказала она, – что?
Я невольно посмотрела на графин.
– Я поняла, что ты имеешь ввиду, – вскрикнула она. – Бросить пить. Я пытаюсь. Мне это удается... на какое-то время, а потом я возвращаюсь к этому снова. Я не могу совладать с собой. У меня ничего не выходит.
– Если бы только ты смогла...
– Ты думаешь, это имело бы какое-то значение?
– Я думаю, тогда все было бы иначе.
– Как это может быть, если он любит тебя?
– Ты – его жена, Джулия. И это важно.
– Нет. Всегда была ты... даже когда мы были детьми, ему нравилась ты.
– Но он женился на тебе. Это то, чего ты хотела. Ты должна быть счастлива. Если бы ты только попыталась... бросить пить... делала бы все, что в твоих силах, чтобы помогать его карьере, а не...
Она заплакала.
– Я знаю. То, что я сделала – ужасно. Он никогда не простит меня. И ты тоже.
– Я понимаю твое состояние, Джулия, но если бы ты вела себя более разумно... попыталась понять его... Он очень честолюбив и может далеко пойти. Все так думают... а все, что ты делаешь, уменьшает его шансы на успех.
– Чарльз говорит, что мне надо развестись с ним.
– Если ты сделаешь это, ты потеряешь его навсегда.
– Я знаю.
– Я не верю, что ты действительно этого хочешь.
Она колебалась.
– Не знаю. Иногда я начинаю злиться, и тогда все мне видится в другом свете. В такие минуты я ненавижу его. Мне хочется, чтобы ему было больно... так же больно, как мне. Чарльз говорит, что мне будет легче, если я разведусь с ним.
– Не Чарльз, а ты сама должна решить, чего ты хочешь.
– Чарльз всегда влиял на меня, я восхищалась им. Филипп был слишком мягким. А Чарльз был настоящим мужчиной. Он женился на Хелен. Их даже нельзя назвать добрыми друзьями, но его это нисколько не волнует. Он совершенно счастлив этой сделкой. Он безбожно ей изменяет и наслаждается жизнью. Как бы мне хотелось быть такой же, как Чарльз... безразличной.
– Ты не можешь этого хотеть.
– Нет, я очень хочу. Тогда мне было бы все равно, любит меня Дрэйк или нет... Я была бы такой же, как Чарльз. Заводила бы себе любовников. Ему нет никакого дела до своей жены. У него сейчас роман с этой итальянкой.
– С Маддаленой де Пуччи?
– Да, с ней. Они встречаются. Она часто здесь появляется. И идет в его комнаты. Наверное, он дал ей ключи, чтобы она могла приходить, когда захочет.
– Да, действительно... но ведь это – твой дом, Джулия.
– Это и его дом до тех пор, пока он здесь живет. О, он очень увлечен ею. Но это ничего не значит. Он бы никогда не стал так убиваться из-за женщины. Как бы я хотела быть такой, как он.
– Ты не должна поддаваться его влиянию, Джулия. Ты сама должна управлять своей жизнью.
– Иногда я думаю, что Чарльз прав. А потом мне кажется, что он ошибается. Иногда мне кажется, что мне все равно, что мне хочется только сделать Дрэйку так же больно, как он сделал мне... а в другие дни мне все представляется другим.