– Не думаю, что Дрэйк хотел бы этого. Я заметила, как ему нравится, когда с ним споришь.
– А я нет, – сказала Касси.
– Касс, дорогая, ты не проводишь с ним столько времени, как я. – Она демонстрировала нам свою исключительность. – Он так занятно рассказывает. Мне понравилась история про жену Бэконсфилда. Думаю, что тогда он еще был просто мистер Бенджамин Дизраэли. Бедняжка сломала руку, когда садилась в экипаж, чтобы ехать в парламент с мужем, где тому предстояло выступить с важной речью. Она ничего не сказала ему, хотя боль, должно быть, была ужасной, и продолжала болтать и улыбаться как ни в чем не бывало, потому что боялась, что он расстроится и не сможет выступать.
– Какая красивая история, – сказала Касси. – Мне она нравится, а тебе, Ленор?
– Да, – ответила я. – Но я не хотела бы быть тенью своего мужа... как миссис Баркер, например. Лучше оставаться самой собой. Возможно, я бы тоже захотела чем-то заниматься... помимо домашних дел.
– О, я вовсе не хочу быть чьей-нибудь тенью, – горячо возразила Джулия. – Но жены политиков сами по себе занимают в обществе видное место. Мэри Энн Дизраэли следила за всем, происходящим в парламенте, и часто дожидалась там мужа, чтобы вместе поехать домой; что бы ни случилось, дома его всегда ожидал холодный ужин и жена, готовая выслушать, как проходили дебаты в парламенте. И миссис Гладстон тоже известна в обществе. Она в первую очередь следит за комфортом своего мужа. Дрэйк говорит, что у них в доме только она отдает приказания. Так что, как видишь, это очень интересная жизнь.
– Почему это ты вдруг так заинтересовалась политикой? – спросила Касси.
Джулия слегка покраснела.
– Ну, наверное, потому что много говорила об этом с Дрэйком.
Мы с Касси переглянулись. Нам было ясно, что Джулия влюблена. Этого следовало ожидать. Ей уже исполнилось семнадцать, а Дрэйк на четыре года старше, так что оба они находились в подходящем возрасте для брака.
Недалеко от дома мы встретили Дрэйка с Чарльзом, возвращающихся с верховой прогулки.
– Привет, – сказал Дрэйк. – Почему так поздно?
– Мы уехали только после обеда, – объяснила Джулия.
– Как красиво в лесу! – Дрэйк улыбался всем нам в своей обычной приветливой манере. Джулия не сводила с него глаз. Она слишком открыто проявляет свое обожание, подумала я. Наверное, все-таки следует ей намекнуть, чтобы она хоть немного прятала свои чувства.
– Вы уже домой? – поинтересовался Чарльз.
– Домой, – подтвердила Джулия.
Я молчала. Чарльз вел себя так, словно меня не существовало. Интересно, он так и будет теперь меня игнорировать? Меня бы это устроило. Больше того, я была бы очень этим довольна.
Мы направились к дому. Дрэйк ехал между Джулией и мною.
– Вчера был чудесный вечер, – сказал он.
– Да, действительно, – немедленно откликнулась Джулия.
– Я видел, что вы были очень заняты, – продолжил он, поворачиваясь ко мне.
– Ленор получила указание от мамы, – объяснила Джулия. – Мама боялась, что Баркеры покажутся гостям скучными. Поэтому Ленор поручили ими заняться.
– Как это благородно с ее стороны, – сказал Дрэйк.
– Вовсе нет. Просто мне было приказано.
– Не преувеличивай, – встряла Джулия. – Ты тоже; танцевала – с Чарльзом и с Филиппом. Мы все прекрасно провели время, правда, Дрэйк?
– Было очень мило, – ответил он.
– А как тебе понравилось, Чарльз? – спросила Джулия.
– О-о, все было замечательно.
– Развлекался, обхаживая хорошеньких женщин?
– Бесконечно.
Мы подошли к мавзолею.
– Какое необычное здание, – заметил Дрэйк.
– Это мавзолей, – объяснила Джулия – Интересный стиль.
– Его построили около ста лет назад, – сказал Чарльз. – Довольно жуткое место, да?
– Да, наверное, – согласился Дрэйк. – Он открыт?
– Господи помилуй, конечно, нет. Его открывают очень редко... вероятно, только когда туда кого-нибудь кладут. Только подумать, что я когда-нибудь там окажусь... И Филипп тоже. Какая жуткая мысль. А вы, девочки... ну, вы, полагаю, выйдете замуж и уже не будете Сэланжерами... так что вам это место не грозит.
– Мавзолеи всегда интересовали меня, – сказал Дрэйк, спешиваясь. – Я бы хотел осмотреть его. Необычная резьба по камню. Столько труда... для последнего пристанища умерших.
– Я называю его Домом мертвецов, – сказала Касси.
– Это звучит слишком жутко, – вздрогнула Джулия.
– Не хотела бы я оказаться здесь ночью, – прибавила Касси. – А ты, Ленор?
– Думаю, мне тоже было бы не по себе, – призналась я.
– Интересно, почему его называют мавзолеем? – спросила Джулия. – Но ему подходит это название, правда? Да, трудно себе вообразить бал в мавзолее.
– Я думаю, что это слово звучит так пугающе только из-за своего назначения, – предположил Дрэйк.
– Любопытно было бы узнать происхождение этого слова, – сказала Касси.
– А вот это я могу вам рассказать, – оживился Дрэйк. – Одно время я подумывал заняться археологией. Если из меня не получится политик, возможно, займусь ею снова. Когда-то вдова Карийского царя Мавзола воздвигла на горе Галикарнас сооружение, куда поставили гроб с телом ее мужа. Было это примерно в триста пятьдесят третьем году до нашей эры. Захоронение оказалось таким пышным и таким великолепным, что его прозвали одним из семи чудес света.
– Как бы я хотела на него посмотреть! – воскликнула я.
Он с улыбкой повернулся ко мне.
– Это совершенно невозможно. Мавзолей разрушился где-то между тринадцатым и четырнадцатым столетиями. Отдельные его части разобрали местные жители на строительный материал для своих домов.
– Мистеры Баркеры тринадцатого-четырнадцатого веков, – пробормотала я про себя.
– Конечно, они не считали себя вандалами. Но когда вы будете в Лондоне, Ленор, я свожу вас в Британский музей. Место, где был построен Мавзолей, было обнаружено не так давно, в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году, и все, что сумели спасти, перевезли в Англию, в Британский музей.
– Мне бы очень хотелось посмотреть.
– Когда-нибудь увидите.
– Я бы тоже хотела, – сказала Джулия.
– Для меня будет огромным удовольствием сводить туда вас обеих.
– И меня? – спросил Чарльз.
– Ну конечно. Я вижу, мне удалось заинтересовать вас. – Он повернулся к Чарльзу: – А нельзя зайти внутрь?
– Думаю, что можно, – сказал Чарльз. – У кого-нибудь должен быть ключ. Наверное, Кларксон знает, где он.