Не выдержав, я рассмеялась и вместе со мной засмеялись все.
Графиня, как всегда, предложила отпраздновать это событие.
– Касси, – крикнула она наверх, – неси сюда шампанское.
– Но я еще не согласилась...
– Такую возможность нельзя упускать. Ты не можешь быть так жестока к нам.
– Но разве вы не понимаете?
– Я понимаю, какое будущее нас ждет. Я уже вижу наш парижский салон. То, чего нам так недоставало, станет наконец нашим.
Вошла Касси с шампанским.
– Что, случилось?
– Отец Ленор предложил оплатить все наши расходы по открытию парижского салона.
Лицо Касси вспыхнуло от радости. Она поставила поднос и повернулась ко мне.
– Ленор, это же замечательно!
«Ты тоже замечательная, Касси», – подумала я. И мне пришлось сдаться.
С этого момента у нас началась беспокойная жизнь. Но это были приятные хлопоты и приятное волнение. Постепенно я убеждалась, что поступила правильно. Отец почти все время проводил у нас в салоне. Он с увлечением строил вместе с нами планы.
Заехала Джулия.
– Могу сообщить тебе одну распрекрасную новость, – похвасталась ей графиня, – мы открываемся в Париже.
Джулия широко распахнула глаза.
– У нас появился меценат, – весело продолжала графиня. – Отец Ленор дает нам деньги.
– Отец Ленор!
– Да, у нее объявился отец... совершенно неожиданно. Очень приятный и щедрый человек.
Вскоре пришел отец, и я представила его Джулии.
– Я уже где-то видела вас, – сказала она.
– Мы были вместе тогда в парке, – напомнила я ей.
– Ах да, вспоминаю. Поклонник. Мы еще шутили на этот счет, что у Ленор появился поклонник.
– Вы не ошиблись, – сказал мой отец.
– Как чудесно! Вы должны мне все рассказать. Графиня говорила, не умолкая. Даже меня уже целиком захватила эта идея, и когда я увидела, сколько радости доставило отцу мое согласие, я поняла, что все они были правы, убеждая меня принять деньги.
– Это правильно, – сказала Джулия, – все известные фирмы имеют свои магазины в Париже. Теперь вы сильно продвинетесь вперед.
Она вспомнила прошедшее Рождество.
– Как приятно мы провели тогда время, правда?.. Пока у той девушки не случилась истерика в галерее. Кажется, все это приняли слишком близко к сердцу. Там, в деревне, придают очень большое значение всяким предрассудкам. Полагаю, Дрэйку сейчас приходится много работать в округе. Он сказал, что ему надо «поноситься» со своими избирателями. Нужно готовиться к выборам... и он должен внушить людям, что ему небезразличны их проблемы.
Она с притворной нежностью поцеловала меня и ушла.
В тот же день было решено, что я должна ехать вместе с отцом и графиней в Париж. Предполагалось, что мы пробудем там до тех пор, пока на найдем помещение и не запустим дела.
Теперь я уже не меньше других сгорала от нетерпения поскорее устроить все это; отец был счастлив.
– Он может нам здорово помочь, – сказала графиня, – не только потому, что сам имеет большой опыт в бизнесе, но и потому, что он – француз. Не следует забывать, что нам придется иметь дело с французами, – добавила она.
– Вряд ли мы сможем забыть об этом, – со смехом ответила я.
Она всплеснула руками и так благоговейно произнесла: «Париж», будто упомянула само царствие небесное.
И вот, оставив Кэти на попечение бабушки и Касси, я тронулась в путь. С той минуты, как мы покинули Гар дю Норд, меня охватило волнение в ожидании встречи с самым прекрасным городом в мире. Теперь я уже не сомневалась, что наше предприятие будет успешным. Мы чувствовали себя очень уютно под покровительством моего отца. Париж оказался таким большим, что в нем было легко потеряться. Отец взял на себя все заботы; он знал, что нужно делать. Видя, с каким удовольствием он занимается нашими делами, я осознала, что действительно осчастливила его своим согласием, не говоря уж об остальных, которые не простили бы мне, если б я отказалась принять его деньги.
Он усадил нас в кеб, велев cocher отвезти в гостиницу на Рю де Лафайетт. Я до сих пор помню, как мы ехали по парижским улицам, бурлившим жизненной энергией. Мы проезжали мимо рынков, о приближении к которым можно было догадаться по множеству тележек на тротуарах, мимо кафе и ресторанов, где летом столики выносили на улицу, чтобы посетители могли дышать свежим воздухом («парижане не любят сидеть в четырех стенах», – сказал мне отец). Движение транспорта было очень интенсивным, и кучера беспрерывно что-то кричали друг другу, перекрывая шум улицы.
Отец обратил мое внимание на дорожные указатели.
– О, вы полюбите Париж. Я покажу вам Монмартр... Нотр-Дам... здесь так много интересного.
– Но сначала мы должны подыскать помещение, – напомнила ему графиня.
– Ах да, я помню об этом, дорогая графиня, – это основная цель нашего визита.
Мы поселились в гостинице. Мне достался большой номер с высоким потолком и балконом, с которого я могла наблюдать за жизнью улицы. Отец предложил лечь пораньше, чтобы с самого утра заняться поисками дома.
Мне были приятны новые впечатления, но я все время думала о Кэти и о том, скучает ли она обо мне. Думала я и о Дрэйке – вспоминала, как мы гостили у него на Рождество и как я обманулась в своих ожиданиях. Конечно, меня очень радовала перспектива открытия салона в Париже, но душой и сердцем я была в Лондоне. Из-за Дрэйка? Возможно. Как ни странно, но мое чувство к нему стало еще сильнее после Рождества. До этого я еще не была до конца уверена в своей любви, но жестокое разочарование, которое я испытала, когда он так и не сделал мне предложения, открыло истинную глубину моих чувств к нему. Приезд Джулии все испортил, а непонятное происшествие с девушкой еще больше ухудшило дело.
Но сейчас нужно полностью отдаться воплощению нашего парижского проекта. Я дождусь, когда здесь все устроится, думала я, и тогда... выйду замуж за Дрэйка. Занятие бизнесом никогда не потеряет для меня интереса, но моей главной заботой всегда будет семья. Кэти... и Дрэйк. Мне очень хотелось иметь много детей... еще сына... и еще одну дочку. Я посвящу «сю себя семье. Я стану женой политического деятеля; и как истинная жена политика, всю свою жизнь подчиню его карьере.
На следующий день мы встали рано. Кофе с булочками подали прямо в номер, поэтому на сборы ушло совсем немного времени. Отец успел получить адреса двух домов, сдававшихся внаем, и мы отправились их смотреть. Один дом находился совсем рядом с гостиницей, и мы пошли туда пешком.
Есть что-то очень бодрящее в парижских улицах. Было яркое солнечное утро, слишком теплое для этого времени года. В воздухе носился аромат кофе; улицы постепенно заполнялись людьми и экипажами.