По всему было видно, что она подружилась с Раулем и что ему приятна ее компания. Бедный мальчик, подумала я, наверняка ему не очень-то сладко живется с таким отцом. Наверное, все время приходится помнить, какие обязанности будут возложены на него в один прекрасный день. Ему придется научиться всем мужским забавам; в этом у него будет хороший учитель. Должно быть, жизнерадостность Кэти стала для него откровением.
Кэти была явно перевозбуждена. Действительно, самое время уходить, подумала я.
Граф послал за экипажем. Они с Раулем собрались проводить нас до дома. Я села рядом с Кэти и обняла ее за плечи. Она положила голову ко мне на колени и вскоре задремала под мерное покачивание экипажа.
Я чувствовала, что граф не сводит с меня глаз. Рауль вел себя довольно скованно рядом с отцом.
Мы встали.
– Ну вот мы и дома, – сказала я.
Кэти открыла глаза и тут же вскочила, вспомнив, где она находится.
– Рауль, – сказала она, – можно я приду к тебе посмотреть твоего сокола? Ты обещал показать мне его. Можно я приду в замок? Я не очень хорошо его рассмотрела.
Вместо сына ответил сам граф:
– Пожалуйста, приходите в любое время, когда пожелаете, мадемуазель Кэти. У нас вам всегда будут рады.
Кэти восторженно улыбнулась.
– Это была самая счастливая ночь в моей жизни, – заявила она.
Граф победоносно улыбался.
Отец испытал заметное облегчение, когда увидел, что мы приехали. Он сидел в холле, ожидая нашего прихода.
– Дедушка, – закричала Кэти, не успев войти в дом, – там было так здорово! Видел бы ты, как они танцевали на винограде. Красный сок брызгал им на ноги и поднимался все выше и выше...
– Я вознагражден этим отзывом, – сказал граф.
Мы распрощались, и я прислушалась, как экипаж, погромыхивая, укатил в ночь.
– Вы, наверное, устали, – сказал отец.
– Очень.
– Я – нет, – заявила Кэти.
– Конечно, ты устала, – сказал ей отец, – тебе уже давно следовало быть в постели.
– Сейчас полночь, – сказала Кэти, – первый раз в жизни я не сплю в полночь.
– Отправляйся к себе, – скомандовала я, – ты уже наполовину спишь.
Я помогла ей раздеться, и она уснула, едва коснувшись головой подушки. Сама же я спала беспокойно. Это была памятная ночь и в чем-то даже знаменательная. Этот искушенный в удовольствиях французский дворянин совершенно не походил на всех, кого я знала.
Потом я подумала об Элоизе, которая, должно быть, также пережила несколько недель исступленной страсти... прежде, чем обнаружила, что доверила свое сердце ветреному донжуану.
Я попыталась вспомнить его лицо, когда он говорил об Элоизе. Мог это быть он? Вполне возможно.
Я знала, что должна быть очень осторожна.
На следующий день за Кэти прибыл экипаж. Мадам ле Гранд, которая должна была сопровождать Кэти, заверила меня, что моя дочь будет находиться под ее личным присмотром. Господин граф уже проинструктировал ее, чтобы она не спускала с девочки глаз, поэтому я могу с легким сердцем отпустить ее в гости.
– Не уверена, стоит ли мне отпускать ее, – засомневалась я.
– О, мама, мне так хочется пойти туда, – взмолилась Кэти. – Я хочу увидеть Рауля. Он обещал показать мне замок, своего сокола и собак.
– Я лично прослежу, чтобы с вашей дочерью не приключилось никакой беды, мадам, – снова заверила меня мадам ле Гранд.
Я поблагодарила ее и, не представляя, какую причину могу придумать, чтобы не пустить Кэти, дала свое согласие.
Когда они уехали, ко мне пришел отец.
– Это так странно, – сказал он. – Наши семьи никогда не были в приятельских отношениях.
– По-моему, довольно глупо поддерживать огонь старой вражды.
– Моя дорогая Ленор, граф де Карсонн поддерживает этот огонь едва ли не старательнее нашего. И то, что он вдруг так переменился, меня очень настораживает. Это началось с тех пор, как ты прогулялась по его владениям.
– Кэти подружилась с его сыном.
– Он сам же это устроил.
– Но они всего лишь дети. Что же плохого, если они подружатся. Они сразу понравились друг другу. Вряд ли у бедного мальчика много друзей среди сверстников.
– Я уверен, что его воспитают таким же, как все они. Они укрепят в нем мысль, будто он ниспослан свыше, дабы вершить судьбы других людей.
– Мне показалось, он думает то же самое о Сент-Аланжерах. О, правда, папа, по-моему, эти семейные распри давно ушли в прошлое вместе с Ромео и Джульеттой.
– Думаю, нам лучше вернуться с Париж. Здесь теперь справятся и без нас. По-моему, несправедливо, что графиня одна тянет на себе весь салон. Когда вино разольют по бочкам и заставят ими первый погреб, здесь уже не будет такой необходимости в моем присутствии.
– И когда это произойдет?
– Видимо, в конце этой недели. И тогда мы сразу уедем отсюда.
Я согласилась, что, действительно, пора возвращаться.
Уже вечерело, когда из замка вернулась Кэти, переполненная впечатлениями.
– У них там есть сторожевая башня, мама. Ты знаешь, что это такое?
Я кивнула.
– Мы обошли весь замок с месье Гренье. Он рассказал нам много исторических фактов... но это было очень интересно. А потом он повез нас кататься. У них есть oubliette. Ты знаешь, что такое oubliette? – Она не стала дожидаться, когда я отвечу, ей не терпелось поделиться своими знаниями. – Это значит – забытый. Туда сбрасывали людей... это такая темная-темная яма с отверстием наверху. Люди оставались там, пока не умирали... Забытые, понимаешь.
– Должно быть, это мрачное место.
– О, да, – радостно сказала Кэти. – А у Рауля есть сокол. Он собирается научить меня с ним обращаться. Мы поднимались на парапет. Оттуда видны шелковичные рощи и дома у реки. Там живут Сент-Аланжеры. Эта фамилия немножко похожа на нашу.
Собравшись с духом, я сказала:
– Кэти, в конце недели мы уезжаем.
– О, нет, мама... как раз, когда здесь стало так интересно.
– Все хорошее когда-нибудь кончается, Кэти.
– Ничего бы не кончилось, если бы не ты.
– Нам надо ехать, Кэти.
– В конце недели, – упавшим голосом сказала она и в течение целых пяти минут ходила с несчастным видом.
На следующий день за ней снова прислали экипаж из замка.
В этот день я поехала кататься одна. Через два дня меня уже здесь не будет. Вряд ли я смогу забыть время, проведенное здесь. Я так часто думала о тех местах, где жила и умерла моя мать, где я сама появилась на свет. Но с тех пор, как я встретила графа, к моей радости пребывания здесь добавился элемент приключения.