— Здесь, в Мюрате, мы можем есть мясо по пятницам. Святой Отец много лет назад дал нам специальное разрешение.
Они удивились тому, что на Екатерине была рубашка из грубой ткани. Ей принесли одежду из тончайшего хлопка.
— Это лучше подойдет твоей нежной коже, герцогиня.
— В Санта Лючии все надевали на голое тело одежду из грубой ткани, — сообщила им девочка.
— Это нормально для Санта Лючии, но здесь, в Мюрате, много послушниц благородного происхождения. Мы сочетаем набожность с благоразумием. Из почтения к Господу носим платья темных тонов, но под них надеваем нежное белье. А теперь спи, маленькая герцогиня. Ты находишься среди друзей.
Одна из монахинь наклонилась и поцеловала девочку.
— Мой брат — член партии Медичи, — прошептала послушница. — Он обрадуется, узнав, что ты в безопасном месте.
Вторая монахиня тоже склонилась над Екатериной:
— Моя семья ждет свержения республиканцев.
Екатерина посмотрела на женщин; все трое рассмеялись.
— Завтра мы познакомим тебя со сторонниками твоей благородной семьи. Таких в Мюрате много.
— Но здесь есть и сочувствующие республиканцам? — спросила Екатерина.
— Да. Но это делает жизнь более захватывающей! — сказала первая монахиня, поцеловав девочку.
Оставшись одна, Екатерина не смогла заснуть. Она поняла, что ее жизнь изменилась по сравнению с той, что она вела в Санта Лючии.
— Пожалуйста, сядь, — сказала настоятельница.
На большом стуле девочка казалась крошечной, ее ноги не доставали до пола. Но сколько в ней было выдержки, достоинства, редких в таком возрасте! Воспитывать этого ребенка будет легко и приятно. Настоятельница сочла нужным побеседовать с девочкой еще и потому, что сразу отметила ее наблюдательность и ум.
Днем ранее Екатерина стала свидетельницей поступления в монастырь новой послушницы. В таких случаях всегда устраивалась церемония, которая дала название этой обители. Девушка прибыла в сопровождении высокопоставленных церковных иерархов; они пробили в стене монастыря брешь, через которую она проникла в обитель. Затем дыру заделали. Все происходило в торжественной обстановке; девушка вошла в монастырь, чтобы остаться в нем навсегда. Отныне она никогда не сможет покинуть Мюрате.
Маленькая Екатерина испытывала недоумение. Она провела шесть месяцев среди монахинь Санта Лючии, где строго соблюдались посты и прочие монастырские правила. Здесь же, в Мюрате, часто звучали шутки, смех; монахини были знатного происхождения и любили веселье. Маленькой девочке могло показаться, что, несмотря на строгое соблюдение ритуалов и внешние проявления богобоязни, обитель Мюрате была менее священной, чем Санта Лючия. Наставнице было важно, каким запомнится этот монастырь девочке, поскольку когда-нибудь Екатерина выйдет замуж за важную персону и займет высокое положение в обществе. Ей надо помочь понять, что комфортная жизнь Мюрате не менее богоугодна, чем суровый режим Санта Лючии.
— Ты немного удивлена тем, как мы живем тут, герцогиня? — спросила настоятельница.
— Я счастлива здесь, мать моя.
Она уже была маленьким дипломатом. Важно, чтобы она поняла принципы Мюрате.
— В Санта Лючии ты не видела церемонии, подобной вчерашней. Однако мы строго соблюдаем главные заповеди Святой Церкви. Да, мы едим мясо по пятницам; наш быт благоустроен; наша церковь имеет красивый интерьер; мы не носим одежды из грубого полотна; в отличие от наших сестер из Санта Лючии мы не лишены мирского тщеславия. Мы омываем наши тела, что монахини Санта Лючии считают грехом.
Екатерина молчала.
— Тем не менее, — продолжила настоятельница, — чума посетила Санта Лючию, а Мюрате — единственное место во Флоренции, которое эта беда миновала. Это — чудо, моя малышка. А теперь мы помолимся. Поблагодарим святых за то, что они открыли нам образ жизни, который приносит радость.
Екатерина начала читать молитву; настоятельница не отводила взгляда от серьезного маленького личика. Так прошел первый урок.
Екатерина любила проводить время со своими подругами за вышиванием. Почти все монахини подружились с ней; лишь те послушницы, чьи семьи поддерживали правительство, считали своим долгом проявлять сдержанность в общении с девочкой.
Вышивая покрывало для алтаря, они разговаривали. Екатерина любила рассказывать об Ипполито, о его обаянии, веселом нраве и благородстве; она даже поделилась с двумя девушками своей надеждой на то, что они поженятся. Она знала, что он жив. Она не могла объяснить причину этой уверенности. «Внутренний голос говорит мне, что он жив», — сказала она как-то.
Она была счастлива в Мюрате — настолько, насколько она могла быть счастлива без Ипполито. Вера в то, что в один прекрасный день она снова увидит Ипполито, помогала Екатерине наслаждаться этими приятными часами. Однажды летом, когда она вышивала с монахинями покрывало для алтаря, состоялась беседа, которую девочка запомнила на всю жизнь.
Лючия, разговорчивая молодая монахиня, принялась рассказывать о чудесах, которые имели место в Мюрате.
— Когда-то, — начала девушка, — Мюрате был очень бедным монастырем; Флоренция переживала тогда тяжкую пору. Город был таким же бедным, как и монастырь. Люди решили попросить помощи у Непорочней Девы. Они принесли в город статую Девы; каждый монастырь должен был поднести Деве какой-то дар. У нас в Мюрате не было ничего; мы не знали, что нам делать.
— О! — сказала сестра Маргаретта. — Ты собираешься поведать историю про черный плащ. Я много раз ее слышала.
— Несомненно, однако наша герцогиня ее не знает.
— Да, верно, — сказала Екатерина. — И Мария — тоже.
Мария была послушницей, чье торжественное появление в монастыре недавно наблюдала Екатерина.
Мария сказала, что она хочет услышать историю про черный плащ.
— Настоятельница собрала вокруг себя всех сестер, — продолжила Лючия, — и сказала: «Не отчаивайтесь. Мы подарим Непорочной Деве плащ. Такого плаща не видели во Флоренции. Это будет плащ из дорогой парчи, отделанный мехом горностая и расшитый золотом».
— Монахини удивились — где они возьмут такое одеяние при их бедности? Но во взгляде настоятельницы было столько святости, что некоторые послушницы — впоследствии они сказали об этом — поверили, что произойдет чудо. «Послушайте меня, — сказала настоятельница, — мантия возникнет из наших молитв. Мы пропоем три книги псалмов во славу Святой Троицы и получим шесть ярдов парчи. Семь тысяч раз исполним „Аве Мария“ и получим горностаевые шкурки. Семьсот раз прочитаем „Славься, Господи“ и обретем золотые пуговицы. Семьсот раз прочитаем „Аве Сантиссима“, и у нас появятся золотые нити для вышивки». Тысячи молитв были прочитаны монахинями дополнительно к их обычным обязанностям подобного рода. Они потратили на это массу времени.
— Но даже тогда вряд ли они смогли положить плащ к ногам Девы, — подавшись вперед, сказала Екатерина, — потому что для него нужны парча, мех горностая, золото, а не молитвы.