Среди них главным был Франциск, герцог де Гиз — надменный, самоуверенный, жестокий. Его считали лучшим воином Франции. Если нация в целом боялась этого человека, то Париж обожал его. Он обладал обаянием и вызывал своими военными победами восхищение как друзей, так и врагов. Ни о ком французы не говорили столь часто, как о Меченом.
Затем следовал его брат Карл, кардинал Лоррен, который хотел навязать всей Франции одну веру. Герцог Франциск часто покидал двор, уезжая на войну; другие братья де Гизы пользовались меньшим влиянием, чем кардинал Лоррен. Карл являлся самым умным и хитрым членом семьи де Гизов, а также наиболее влюбчивым и красивым из братьев; несмотря на свое распутство и страсть к излишествам, он обладал благородными чертами лица, которые женщины находили неотразимыми. Скупой и алчный, он окружал себя роскошью с еще большим усердием, чем английский кардинал Уолси. Он был тщеславным и трусливым — последнее качество выделяло его из семейного круга де Гизов.
Об этих людях думала Жанна, когда ее мужа вызвали ко двору.
Она наблюдала за его приготовлениями к поездке. Антуан пребывал в нерешительности. Он отвергал планы, которые еще вчера строил с энтузиазмом.
— Антуан, дорогой, — сказала Жанна, — иногда мне кажется, что ты не хочешь ехать в Париж.
— Как я могу желать разлуки с тобой, любовь моя?
Она радостно улыбнулась; Жанне оставалось лишь подавить охвативший ее страх; она боялась за своего слабого, вечно колеблющегося супруга.
Она была сейчас более счастливой, чем когда-либо, и часто напоминала себе об этом. Теперь, кроме сына Генриха, она имела еще и восхитительную дочь. Ее назвали Катрин, потому что крестной матерью девочки стала королева. Спасибо Господу, снова и снова думала Жанна, за это семейное счастье.
Двор готовился к большим торжествам. Элизабет, дочь королевской четы, выходила замуж за Филиппа Испанского. В церемонии примет участие доверенное лицо жениха. Сердце Жанны обливалось кровью; ей казалось, что Катрин и Генрих выдают дочь за монстра. Но такова судьба королевских детей. Она снова вспомнила о своем везении. Отец Жанны когда-то пытался выдать ее за человека, который теперь должен был стать мужем Элизабет. А после этого бракосочетания состоится свадьба Маргариты, сестры короля, и герцога Савойского.
— Тебе следует присутствовать на этих церемониях, — сказала она Антуану.
— Нет! — заявил он. — Я хочу провести время дома с моей женой и детьми.
Жанна наслаждалась семейной идиллией, она забывала об окружающем мире, о том, что человек, принадлежащий к королевскому роду, не может остаться в стороне от великих потрясений.
Антуан все еще тянул со сборами, когда в замок прибыли гонцы. Они доставили важные известия из Парижа.
— Король мертв! — возвестили они. — Да здравствует король Франциск!
Эта новость казалась невероятной. Еще недавно, во время свадьбы Франциска, король чувствовал себя прекрасно. Он погиб на турнире, пояснили гонцы. Король сражался с молодым Монтгомери, капитаном шотландской гвардии. Боец нанес Генриху удар в латный воротник; копье треснуло, и щепка вонзилась в глаз короля.
— Это заговор! — сказал Антуан.
— Нет, месье, — промолвил гонец. — Король не хочет, чтобы так считали. Он заставил Монтгомери сражаться с ним вопреки воле шотландца; он заявил, что молодой человек ни в чем не виноват.
Посланники отправились есть; Жанна и Антуан вышли в сад поговорить об этом важном событии. Жанна, которая становилась все более проницательной и дальновидной, сказала, что Антуану следует немедленно выехать в Париж. Происшедшее серьезно отразится на всей стране.
— Муж мой, — произнесла она, — не забывай о том, что ты — принц и глава дома Бурбонов. Ты — основной претендент на трон после детей Валуа. Франциск слаб здоровьем; Карл — тоже. Генрих и Эркюль? — Она пожала плечами. — Да, между тобой и престолом стоят несколько человек. Но каким образом шестнадцатилетний юноша может править Францией? Опытные мужи вроде его деда и отца сталкивались с сотнями проблем, им приходилось принимать тысячи рискованных решений. Наша страна разделена, повсюду льется кровь… во имя веры. Король нуждается в советниках, Антуан; ты должен стать одним из них.
— Ты права. Я должен как можно скорее отправиться в Париж. Если мне придется остаться там, ты присоединишься ко мне, дорогая?
— Да, вместе с детьми. Мы можем быть счастливы в Париже так же, как и в Нераке.
Она нахмурилась, потом добавила:
— Я боюсь де Гизов. Жена нового короля — их племянница, через нее они смогут влиять на Франциска. Антуан, я боюсь, что сторонников реформизма ждут новые преследования.
— Не бойся, моя дорогая. Мой брат Конде и я… вместе с Гаспаром… мы перехитрим де Гизов.
Она нежно поцеловала Антуана; любовь к мужу помогала ей не замечать его недостатков.
Прежде чем он собрался в дорогу, один из гонцов попросил разрешения поговорить с ним; Антуан согласился без колебаний.
— Ваше Величество, — сказал мужчина, — мне стало известно, что король Испании следит за вашими действиями. Его шпионы находятся везде — даже в вашей стране. Он знает о вашем отношении к новой вере и поэтому считает вас своим врагом. Отправляйтесь в Париж, это необходимо, но сделайте это без лишнего шума и помпы. Возьмите с собой лишь нескольких спутников, покиньте тайно этот дворец. Соглядатаи испанского короля не должны знать о том, что вы покинули Нерак.
Имя Филиппа Испанского нагоняло страх на многих; Антуан не был исключением. Испания уже аннексировала часть Наварры, вернуть которую было невозможно. Антуан боялся, что однажды испанец решит захватить всю территорию Наварры.
Антуан не усомнился в искренности гонца, хотя он знал, что этот человек был прислан французским двором. Антуану следовало спросить себя, не выбрал ли посланников один из братьев де Гизов.
Одетая в простое черное платье и укутанная с головы до пят в черную вуаль Катрин расхаживала по своим луврским покоям. Лишь две восковые свечи освещали комнату, стены которой были задрапированы тяжелыми черными шторами. Этой же тканью были накрыты ее кровать и алтарь.
Сорок дней и ночей траура истекли; Катрин стала яснее сознавать, что означала для нее смерть мужа. Она обнаружила, что смотрит в будущее с энтузиазмом.
Больше не будет унижений, тщетных попыток завоевать любовь Генриха. Она не увидит его занимающимся любовью с Дианой. Генрих, причинявший ей столько страданий, уже никогда не сможет сделать это. Она любила мужа, жалела его; смерть Генриха стала для нее трагедией, однако Катрин наконец обрела свободу.
Она бросила мимолетный взгляд на прошлое — оглядываться назад было ей несвойственно. Мысленно увидела мужа с любовницей. Катрин внезапно рассмеялась, вспомнив о том, что сцены любви, казавшиеся чудесными их участникам, часто вызывают у невидимого наблюдателя улыбку, комично выглядят со стороны. Когда почти шестидесятилетняя женщина и сорокалетний мужчина ведут себя, как юные любовники, тайный соглядатель, даже мучимый ревностью, имеет право на недобрую усмешку. Не примешивалось ли к ее ревности и злости удовольствие от непристойного зрелища? Какое это имело теперь значение? Не стоило оглядываться назад — ее ждало будущее.