– Хватит об этом, мне это не доставляет удовольствия.
– Может быть, тебе больше нравится слышать подобные слова от Дорсета?
Она вспыхнула:
– Вы дерзки, милорд.
– Просто я хотел бы предупредить тебя, что Дорсет – самый большой распутник при дворе.
Теперь рассердилась Джейн. Она сглупила, позволив ему заметить, что увлеклась Дорсетом.
– С каких это пор, сэр, – сказала она, – вы сложили с себя этот титул и передали его другому?
– С тех пор, как я полюбил тебя так, что ничто другое не радует меня.
Джейн улыбнулась.
– Не обманывайте себя. Это возраст, а не верность безжалостно заставляет вас уступить дорогу Дорсету.
Гастингс ужасно рассердился:
– Настанет день, и ты будешь жалеть об этом.
– Итак, вы продолжаете устраивать заговоры против меня?
– Я это делаю для твоего же блага.
– Ну, это было очевидно с самого начала, с того момента, когда вы замыслили мое похищение.
– Ты, наверное, никогда не забудешь этого безрассудного поступка?
– Никогда! И если мне представится случай отплатить вам, ручаюсь, я это сделаю.
– Ты, такая добрая к другим, столь жестока ко мне? Почему?
– Потому что я ненавижу вас. Потому что я всегда ненавидела вас.
– Утешительно узнать, что я тебе, по крайней мере, не безразличен. Наступит день, когда ты придешь ко мне, и в этот день ты станешь мудрой женщиной.
– Возможно, вы и не самый большой распутник при дворе, но наверняка вы самый большой фат.
– Я должен гордиться, Джейн, потому что я тот человек, которого ты однажды полюбишь. Король стареет, и ты не сможешь долго любить его.
– Как вы смеете!
– Ты выдала себя, Джейн. Научишься ли ты когда-нибудь быть благоразумной? Дорсет не может предложить тебе ничего, кроме красивой внешности… и страданий. Я старше, но я могу любить тебя глубоко и нежно. Джейн, не забывай меня.
– Я никогда не забуду вас… никогда не забуду мою ненависть к вам.
– Тебе не следовало так долго танцевать с Дорсетом. Король не спускал с тебя глаз.
– А я вижу, что он не спускает глаз с меня и Гастингса, – сделала она ответный выпад. – Я поняла ваш намек и постараюсь не танцевать с вами слишком долго.
Она села рядом с Эдуардом, и они вместе долго наблюдали за танцующими.
– Я видел, ты танцевала с Дорсетом. Будь осторожна, Джейн. – Он потрепал ее по руке. – У этого молодого человека репутация такая же порочная, как…
– Как ваша собственная, – засмеялась Джейн. – Нет, милорд, при дворе нет никого, кто бы сравнился в этом с королем.
Он рассмеялся, однако быстро вновь стал серьезным.
– Но, Джейн, мой пасынок – красивый малый.
– Вместе с лихорадкой вы привезли с собой из Франции ревность. При дворе никто не может сравниться с вами. Спросите любого, и вам ответят, что это так.
– Всегда найдутся люди, готовые говорить королю то, что он желает услышать.
– Когда я буду проходить мимо этого юноши, то буду отводить в сторону глаза, если это угодно Вашей светлости.
– Это не только нам угодно, – сказал он серьезно, – это наш приказ.
* * *
Два маленьких принца играли в апартаментах Джейн. Они часто приходили сюда, и Джейн поощряла их к этому; ей очень хотелось иметь своих собственных детей, а поскольку у нее их не было, то казалось вполне естественным, что она уделяет так много внимания сыновьям Эдуарда. Принцы чувствовали себя очень одиноко. Королева любила их, но у нее почти не оставалось на них времени. Елизавета Вудвилль прежде всего была королевой, а потом уж матерью. Поэтому дети и тянулись к Джейн.
Игра была в разгаре. Они кричали ей: – Давай, Джейн! Ты же знаешь, что ты теперь не тюремщик. Ты – король Франции. Все, что от тебя требуется, – это сидеть со злым видом на своем троне. Ой, Ричард, посмотри, какой злой выглядит Джейн!
Ричард упал на пол от смеха, видя, как Джейн изображает французского короля.
Сидя в кресле с хитрым и коварным видом в роли короля Франции, Джейн предавалась тягостным раздумьям. Она уже больше не любит отца этих детей. Странно, что она первой устала от этой любви.
Конечно, Эдуард не должен об этом узнать. Теперь он выглядит таким постаревшим. Вот и сейчас он находится в своих покоях – они жили в Виндзоре – и сосредоточенно изучает таблицы и плавильные тигли, так как одержим мыслью превратить неблагородный металл в золото. А Джейн, хотя ей уже исполнилось двадцать шесть лет, по-прежнему молода.
Ей нечего жаловаться, ее жизнь складывалась хорошо. Теперь она была богата. Эдуард подарил ей небольшой, но очаровательный дом с прекрасным садом, спускавшимся к реке, – восхитительное место, достаточно роскошное для развлечений короля. Но ее друзья говорили ей, что она сглупила. Она могла бы быть самой богатой женщиной в стране, так как Эдуард давал ей все, что бы она ни попросила. По иронии судьбы, теперь, когда она перестала любить его, он любил ее еще больше.
– Договор подписан, – сказал принц Эдуард. – Мы возвращаемся в Англию.
– Давайте играть в узников, – сказал Ричард. – Мне это больше нравится, чем французские договоры. Война во Франции была так давно.
– Не так уж давно. Всего два года прошло, – заметил Эдуард.
– Вот-вот, два года, а узники есть всегда.
– Ричард, ты будешь узником, – сказал Эдуард. – А ты, Джейн, будешь окликать нас, когда мы будем проходить через Ворота предателей.
– Пресвятая Дева! – воскликнула Джейн. – Неужели вы не можете придумать более веселую игру?
– Приготовься, – упорствовал Ричард.
– Хорошо. Давайте. Именем короля!..
Ее мысли вновь вернулись к королю. Прошло уже два года с тех пор, как он вернулся из Франции, и с каждой неделей он все меньше походил на человека, которого она любила. Он стал очень толстым и больным, вспыльчивость все чаще давала о себе знать, – правда, король еще сохранял свое неповторимое очарование, но перемены в нем были трагичными.
Она потеряла Эдуарда, и не из-за другой женщины, чего она всегда страшилась, а из-за болезней и возраста. Эдуард стал старым, а Джейн по-прежнему оставалась молодой.
Все вокруг нее изменилось. Кейт оставила ее, она вышла замуж за повара Белпера и жила с ним в выделенном ему помещении в Лондонском Тауэре. Анна Глостерская покинула юг и жила с Ричардом в своем старом доме, в замке Миддлхэм.
Мальчики смотрели на нее в ожидании.
– Именем короля! Пароль?!