– Я понимаю, что когда Эдуард приказал вам сделать то, что вы сделали, не в вашей власти было отказать ему.
– Значит, ты не держишь на меня зла за это, Джейн? – с мольбой в голосе спросила Мэри. – Ты будешь моим другом?
– Другом? Но это невозможно.
Неприязнь, которую она питала к Мэри, помогала Джейн не думать о трагическом утре на Тауэр-Грин. А Мэри заметила, что она колеблется, и торжествующе улыбнулась.
– Пойдем, Джейн, пойдем. Горячая еда, одежда, отдых, дружба – вот, что я предлагаю тебе, моя дорогая.
И Джейн позволила увести себя из пустого холодного дома туда, где она впервые узнала пламенную любовь короля Эдуарда.
* * *
Для Мэри Блейг не составило труда окружить свою гостью необходимым комфортом. У Джейн было все самое лучшее: хорошая еда, прекрасное вино, достойный гардероб.
– Никогда не забывай, моя дорогая, – не раз повторяла Мэри, – что тебя любил король. Женщина всегда должна гордиться этим.
Джейн была равнодушна к ее гостеприимству. Как это было похоже на нее – подавить в себе сомнения, несмотря на все то, что она знала о Мэри Блейг! Джейн никогда не могла извлечь ни одного урока из своей жизни. Так легко оказалось забыть ужасы, увиденные ею в доме, где она встречалась с Дорсетом; так легко оказалось забыть то, о чем ей шептала Анна Невилль в пору, когда они еще были друзьями. Мэри Блейг предоставила ей пищу и кров, окружила ее комфортом. «Ведь и в самом плохом человеке всегда есть что-то хорошее», – говорила себе Джейн.
А Мэри выжидала. «Вот дурочка, – думала она. – Как легко ее провести! Не удивительно, что Дорсет решил использовать ее. Не удивительно, что она оказалась в нынешнем положении. Ей привалила большая удача, а она оттолкнула ее из-за своей неуемной страсти. Она глупа и заслуживает своей участи. А каким сокровищем она станет для меня, когда со всех концов в Саутуорк будут стекаться самые богатые в стране люди, чтобы насладиться близостью с прекрасной и печально известной Джейн Шор!»
Мэри была деловой женщиной и не могла позволить Джейн долго жить в праздности. Однажды, придя домой и притворившись, что глубоко обеспокоена, она прямиком направилась к своей гостье.
– Дорогая, – сказала она, – сегодня я была свидетельницей картины, которая меня страшно огорчила. Пожалуйста, налей мне немного вина. – Мэри пригубила вино и посмотрела своими хитрыми глазками на Джейн. – Это было у твоего дома… дома, который раньше принадлежал тебе.
– И что же там случилось? – спросила Джейн.
– Какие-то люди…
– Искали меня?
– Увы, боюсь, что это так.
– Они пришли, чтобы арестовать меня?
– Кажется, эта мысль не очень тебя тревожит! – резко сказала Мэри.
– Нет, не тревожит. Мне все равно.
– Ты рассуждаешь как дура. Жизнь многое тебе предлагает. Ты красива. Когда-то ты была умна. Не говори мне, что разучилась развлекать и очаровывать сильных мира сего. Не забывай, что многие все еще стремятся поговорить с Джейн Шор и… восхищаются ею, той Джейн Шор, которая была фавориткой короля до самой его смерти. Ты наделена необычайно большим даром, мой друг.
– Люди, которых вы видели сегодня, – это люди герцога Глостерского?
– Вовсе нет. Это купцы, которым ты должна деньги. Они требовали вернуть им долги.
Джейн побледнела.
– Я совсем забыла. Я, вероятно, должна огромную сумму.
– Так оно и есть. И тебе придется раздобыть эти деньги, иначе попадешь в тюрьму Ладгейт.
– Что за проклятие на мою голову! – вскричала Джейн. – У меня отняли все мое состояние… все, чем я владела. Они могли бы, по крайней мере, заплатить моим кредиторам, прежде чем лишать меня моей собственности. О, Мэри, скажи, что мне теперь делать?
– Ты должна оставаться в укрытии, пока не заплатишь им.
– Но разве я смогу когда-нибудь заплатить? Эти долги появились тогда, когда такой поворот событий не мог присниться и в страшном сне. Я владела многим до тех пор, пока…
– Пока не предала протектора и тем самым не вызвала его гнев.
– Мне некого винить, кроме самой себя, – промолвила Джейн, мысленно возвращаясь к фантастическим месяцам рабской покорности Дорсету. Если бы не ее безрассудный поступок, они с Гастингсом могли бы быть сейчас счастливы.
– Да, – живо отреагировала Мэри, – тебе и вправду некого винить, кроме себя. Но я помогу тебе. Ты можешь скрываться у меня сколько пожелаешь. Я позабочусь о тебе. Я буду охранять тебя так же старательно, как это делали твои любовники. И пока ты будешь скрываться, ты сможешь зарабатывать деньги, чтобы заплатить кредиторам: заплатишь и мне за тот комфорт, которым я тебя окружила. Дорогая, ты испугалась? А как ты думаешь, во что обошлись мне все те красивые платья, которые ты сейчас носишь?
– О! Боюсь, я не задумывалась… – едва пролепетала Джейн.
– Вполне возможно, что тебе и не свойственно слишком много думать. Всегда находились те, кто думал за тебя. Вначале твой отец, потом Уилл Шор, король, Дорсет, Гастингс… ну, а теперь… Мэри Блейг.
Джейн встала, она внезапно поняла, что замыслила Мэри Блейг.
– Итак… – проговорила она. Но Мэри Блейг тоже поднялась.
– Решение твоих проблем, Джейн Шор, – это мой дом за рекой. – Она опустила руку на плечо Джейн, но та сбросила ее столь гневно, что Мэри отшатнулась назад.
– Я ухожу сию же минуту.
– Неужели! А почему? Могу тебя заверить, мой дом в Саутуорке – самое роскошное заведение такого рода. Тебе там очень даже нравилось, когда в свое время ты приходила туда навещать Дорсета. Я предлагаю тебе более достойное положение. Теперь не ты будешь посещать любовников, а они будут приходить к тебе.
– Замолчите! – закричала Джейн.
– Ты, вероятно, запамятовала, что ты теперь уже больше не любовница короля. Эдуард гниет в могиле. Бог знает, что случилось с Дорсетом. К тому же можешь не сомневаться, что он давно уже устал от тебя. Гастингс похоронен. А ты изволишь презирать человека, предлагающего тебе хоть какую-то надежду.
– И мысли не может быть о том, чтобы принять ваше предложение.
Минуту-другую они молча смотрели друг на друга, а затем Мэри сказала:
– Будь благоразумной. У тебя же нет ничего, тебе придется голодать. Что ты станешь делать? Просить милостыню на улицах? Тебе не разрешат. Будучи знатной дамой, ты наделала столько долгов, что не сможешь оплатить их из нищенских средств, которые ты получишь в качестве подаяния. Даже платья, которые сейчас на тебе, не твоя собственность. За них еще придется заплатить, моя дорогая.
Джейн была вне себя от ярости, но гневалась она больше на себя, чем на Мэри Блейг. Как она могла оказаться такой дурой? Джейн развязала пояс на талии, и он упал на пол, затем опустила платье с плеч, а Мэри в это время разразилась притворным истерическим хохотом.