— О, Фанни, ты уверена?
— Я верю своим глазам, и я боюсь за вас. Я, бывало, все лежала ночью без сна, и у меня голова шла кругом… от тревоги за вас. А потом ко мне пришел Билли, и я сказала себе: я не могу ее бросить. Все случилось бы иначе, будь он другим и если бы здесь не оказалась она. Как же я уйду и брошу мою девочку? Когда я потеряла свою малышку, вы стали моей дочкой. Я не могу оставить вас, ведь правда? Я заберу вас с собой к Билли, и мы все и навсегда будем вместе.
— Фанни, это ты остановила часы.
— Я хотела вас предупредить. Помните, как вы расстраивались, когда умерла ваша мачеха? Вы сказали: «Ее никто не предостерег». Так я вас предостерегла. Я остановила часы.
— А потом ты послала то письмо Хэмфорту.
— Да. Я хотела, чтобы вы были готовы. Чтобы вас не застали врасплох.
— И ты спрятала письмо, которое сама же отослала.
— Я решила, что так лучше. Она положила его на столик — там, в вестибюле, и я его забрала.
Я молчала. Я думала: «Она помешалась. Моя дорогая Фанни сошла с ума. Она собирается покончить с собой и убить меня из любви».
Я почувствовала, что со мной вот-вот начнется истерика. Какое-то время я яростно колотила в запертую дверь.
— Без толку, — вздохнула Фанни. — Вы ничего не добьетесь. Отсюда дверь открыть невозможно. Они так специально устроили, когда заманивали сюда таможенников, которые потом пропадали. Джем мне об этом рассказал. Вы только пораните свои бедные ручки. Не беспокойтесь. Не надо ничего делать — только ждать. Надвигается шторм. Шторм, да еще высокая вода. Тем легче.
Я была напугана. И все же рядом с Фанни я ощущала себя так спокойно и уютно, что не могла до конца поверить во всю эту дикость.
А Фанни спокойно сидела и терпеливо ждала конца. Я попыталась представить себе, как это случится. Вода хлынет через решетки, и что будет с нами? Неужели она дойдет до самой верхней ступеньки? Я припомнила, как часто люди жаловались на то, что вода во время высоких приливов заливает их кухни и сады. Высокая вода, волны — а мы под землей.
По моим расчетам, было около шести часов вечера. До сих пор никто нас не хватился. Прилив придет и уйдет, прежде чем о нас начнут беспокоиться.
Я заперта в погребе с сумасшедшей.
Приходилось признать правду, как бы горька она ни была. До этого момента она была просто Фанни — любимая, знакомая, уютная Фанни. Теперь она превратилась в убийцу.
— Выпустите меня! — Я с удивлением услышала свой собственный крик. — Выпустите меня!
Я вскочила и всем телом навалилась на дверь ловушки. Бесполезно. Она даже не двинулась. Неужели Фанни права — со всеми этими историями об убийствах?
«Люк, — подумала я. — Что, если попробовать выбраться через него? Попробовать вскарабкаться по стенам подвала к решетке и вытащить ее».
Я бросилась вниз по ступеням и оказалась по колено в воде.
Фанни очнулась от своего мечтательного забытья:
— Что вы делаете, глупая девчонка! Теперь вы промокли. Вы подхватите хорошенькую простуду, если будете сидеть здесь в мокрой одежде.
— Фанни! — закричала я в истерике. — Какая теперь разница?
— А то еще, чего доброго, начнется воспаление легких.
— Давай выбираться отсюда. Мне нужно переодеться.
— Вы дрожите, моя дорогая. Не беспокойтесь. Скоро мы будем с ним, и все беды кончатся.
— Фанни, пожалуйста, послушай меня. Мы должны выбраться отсюда. Мы должны выбраться…
— Не тревожьтесь, уточка моя, — отвечала она. — Фанни — с вами.
Я беспомощно присела рядом с ней, и она обняла меня одной рукой.
— Не нужно бояться. Это просто ветер. Ей-богу, сегодня ночью разыграется настоящая буря!
Свеча упала в воду. Я слышала всплеск, когда она падала, и слабое пламя погасло.
Я утратила всякое представление о времени. Мне чудилось, что я провела в этом темном подземелье вечность.
Потом я начала осознавать, что и в самом деле сейчас умру: женщина, сидящая рядом со мной, намерена убить меня; мы погибнем вместе, и последнее, что я от нее услышу, будут слова сердечной ласки.
«Я сошла с ума, — говорила я себе. — Это невозможно».
Я слышала, как волны бьются о скалы. Поднимался прилив… высокая вода.
«Высшая точка прилива в половине девятого, — подумала я. — А сколько сейчас? Семь? Или больше?»
Я встала. Надо попробовать еще раз. Я принялась кричать, звать на помощь и колотить руками по каменной глыбе, которая закрывала от нас путь к спасению.
— Фанни, это — не пещера. Это погреб, и он расположен ниже уровня моря, а идет прилив.
— Для Аладдина все кончилось хорошо. И с вами будет так же.
— Нас хватятся дома, Фанни. Нас будут искать.
— Они не станут искать здесь.
Я молчала. Она была права. В самом деле, с чего бы им пришло в голову?
— И даже если бы они знали, где мы, — продолжала Фанни, — им не удастся переправиться на остров, потому что море, кажется, разбушевалось не на шутку — судя по тому, как оно шумит.
— Я не хочу умирать! Не хочу!
Я начала звать на помощь. Это было глупо. Кто мог меня услышать?
Зато я услышала, как вода хлынула через люк в погреб.
Прилив пришел.
Я перетащила Фанни на верхнюю ступеньку и сама стояла там, без толку барабаня в дверь ловушки.
Фанни сидела неподвижно.
В любой момент нас могло смыть.
Это была смерть. И только теперь, очутившись с ней лицом к лицу, я поняла, как отчаянно хочу жить. Я начала звать кого-то, даже не понимая кого. Потом поняла, что кричу:
— Бевил! Бевил!
Я была в ловушке, вода все поднималась. Перед моими глазами возникла картина с изображением мученицы. Я помнила ее спокойное лицо; руки связаны, ладони сложены в молитве — вода доходила ей до пояса, и женщина ждала, пока она поднимется выше.
С таким же смирением встречала смерть и моя бедная Фанни.
Накатила очередная волна, вода с шумом полила через решетку. Я закрыла глаза и стала ждать. Вода доходила мне уже до лодыжек. Через несколько минут море накроет решетку, и тогда… тогда наступит конец.
Я закрыла лицо руками.
— Теперь скоро, любовь моя, — прошептала Фанни.
— Нет! — закричала я и принялась бить кулаками в дверь ловушки. — Бевил! — кричала я. — Бевил!
И тут произошло чудо — руки Бевила подхватили меня. Забрезжил слабый свет.
— Господи боже!
Дальше я ничего не помнила.
Я лежала в постели, рядом со мной был Бевил.