Точно в назначенный день фургоны покатились по дорожкам. Никогда еще я так не радовалась этому представлению, которое, как я надеялась, отвлечет внимание от Меллиоры, Джастина и Джудит.
Но в то же самое утро Меллиоре пришло письмо. Она позвала меня к себе в комнату и прочла его. Это был ответ на одно из разосланных ею писем, весьма откровенно, я бы сказала, показывающий характер той женщины, которая его написала. Она готова встретиться с Меллиорой, и если та обнаружит необходимые качества и будет иметь солидные рекомендации, готова принять ее на испытательный срок. В семье было трое детей, и, похоже, Меллиоре предстояло превратиться в их, гувернантку, няню и рабыню. Все это она должна будет делать за минимальную плату. Предполагалось, что она будет заниматься только с детьми, ее молодость говорит не в ее пользу, поэтому за плату меньшую, чем любезная леди заплатила бы более опытной гувернантке.
— Порви его сейчас же на мелкие кусочки, — велела я.
— Но, Керенса, — сказала она, — что-то же мне надо делать. А это место ничуть не хуже прочих.
— Она же просто невозможна, эта дама. Отвратительная ханжа, вот она кто. Тебе там будет противно.
— Все они одинаковы, и мне везде будет противно — так какая же разница? Надо же мне что-то делать. Керенса, ты ведь знаешь, мне надо уехать.
Я посмотрела на нее и поняла, как мне будет ее не хватать. Она ведь стала неотъемлемой частью моей жизни. Я не могла отпустить ее.
— Меллиора, ты не поедешь. Я не могу тебя отпустить. Я тебе не позволю.
Она печально улыбнулась.
— Ты уже привыкла отдавать распоряжения, Керенса. Но я уже на пределе. Я должна уехать. После той ужасной ночи я не могу оставаться тут. Нынче утром, когда я встретила Хаггети на лестнице, он загородил мне дорогу. Это было ужасно. Как он на меня смотрел! Его жирные руки… я оттолкнула его и убежала. Но это еще не все. Везде одно и то же. Том Пенгастер у задней двери в ожидании дам. Как он проводил меня взглядом! На тропинке я встретила Ройбена. У него тряслась челюсть, словно он смеялся исподтишка. Как же ты не понимаешь?
Тут мне стало понятно, в каком она отчаянии. Она приняла решение, и будет нелегко отговорить ее.
Видимо, Меллиора уйдет из моей жизни, как ушел из нее Джо, а Меллиора слишком много значила для меня.
— Ты не можешь уйти, — сказала я почти сердито. — Мы с тобой неразрывны.
— Теперь нет, Керенса. Ты стала уважаемой замужней женщиной, тогда как я…
Даже сейчас я помню это мгновение. Тишина в комнате и внезапный рык льва в клетке, когда цирковая кавалькада проезжала через Сент-Ларнстон.
Тогда мне стало не по себе. Жизнь пошла не так, как мне хотелось. Я не могла вынести утрату Меллиоры, она была частью моей жизни; все время, пока мы были вместе, я сознавала, как изменилось положение каждой из нас, и сравнивала прошлое и настоящее. Я не могла не чувствовать удовлетворения в присутствии Меллиоры, и одновременно сожалела о том, что она несчастна.
— Что-нибудь случится, и все пойдет по-другому, — сказала я, сжимая кулаки.
Что-нибудь должно было случиться. Я была уверена в своей способности влиять на ход событий.
Меллиора отрицательно покачала головой. Отчаявшись, она пассивно принимала свою судьбу.
Вошли Карлион и Долл, которая водила его посмотреть на кавалькаду. У него горели глаза и пылали щеки. Всякий раз, глядя на него, я не могла не восхититься его красотой.
— Мама, — сказал он, подбегая ко мне и обвивая ручонками мои колени, — я видел львов.
Я подхватила его и прижалась щекой к его щеке, подумав: «Что значит все остальное, когда у меня есть он?»
Но с ним было что-то не так; он слегка отодвинулся и с беспокойством всмотрелся мне в лицо.
— Мама, — сказал он. — Я видел соника. Двух соников.
— Это чудесно, мой милый.
Он грустно покачал головой.
Когда я отвела его в детскую, стало все ясно. Он пошел прямиком к своей игрушке, опустился рядом с ней на колени и осторожно приложил пальчик к ее черным пуговичным глазкам. Он сказал:
— У тебя глазки приделаны, Сонечка.
Потом слегка толкнул игрушку, и она покатилась по полу, пока не стукнулась о стену. Тогда он повернулся ко мне, и по щекам его потекли слезы.
— Сонечка не взаправдашняя, она ненастоящая, — рыдал он.
Меллиора написала по тому адресу, прося о встрече. Я была убеждена, что она получит место, если поедет, потому что ее будущая нанимательница будет платить ей меньше обычного и поздравлять себя с тем, что заполучила дочь священника.
Слуги выглядели рассеянными Я слышала, как они без конца перешептываются и хихикают. Даже миссис Солт и ее дочь казались возбужденными. С цирком в округе появились чужие люди, и, возможно, это добавило им волнений — а вдруг среди чужаков окажется ужасный мистер Солт! Хаггети будет сопровождать миссис Роулт, Долл пойдет с Томом Пенгастером, и, может быть, они позволят Дейзи пойти с ними. Ленч будет подан на полчаса раньше, чтобы они успели убрать и уйти вовремя.
Джонни выехал в Плимут по делам поместья, как он сказал. Джастин сразу после ленча отправился в одиночестве на прогулку верхом. Я всегда проводила часть дня с Карлионом, так что у Меллиоры было несколько свободных часов, и, увидев ее в тот день спускающейся по лестнице в костюме для верховой езды, я догадалась, что у нее встреча с Джастином.
Они были оба очень грустны, потому что недолго им оставалось побыть вместе.
— Меллиора, — прошептала я. — Надеюсь, Джастин уговорит тебя не уезжать.
Она вспыхнула и выглядела в эти мгновения очень хорошенькой.
— Он знает, так же, как и я, — обреченно ответила она, — что это единственный выход.
Меллиора плотно сжала губы, словно боясь, что у нее вырвется едва сдерживаемое рыдание, и поспешила пройти мимо меня.
Я направилась прямо в детскую, где нашла Карлиона, рассуждающего о животных. Я велела слугам не говорить ему, что они идут в цирк, потому что знала, что он тогда тоже захочет, а я боялась цирка, боялась, что ему могут причинить там какой-нибудь вред. Так много грязных людей, от которых он может подхватить какую-нибудь болезнь, он может потеряться. Я представляла себе сотни всяких несчастий. Может, на следующий год я сама его туда свожу, думала я.
Мы вышли в розарий, где сидела в кресле на колесиках старая леди Сент-Ларнстон; в последние месяцы она страдала от ревматизма и частенько пользовалась этим креслом. За последний год в доме произошли большие перемены. Ее взгляд просветлел при виде Карлиона, а он подошел прямо к ней и привстал на цыпочки, пока она с трудом наклонялась, чтобы он смог ее поцеловать.
Я села на деревянную скамейку рядом с ее креслом, а Карлион улегся на траве, поглощенный передвижениями муравья, карабкающегося по травинке…