– Вы учитесь у мистера Пауэра? – спросила леди Харди.
– Да, – ответил Роберто. – Мы и сегодня должны были пойти на урок.
– Но у него колика, – радостно добавила Пилар.
– Бедняга! – посочувствовала леди Харди.
– Мы молились, – продолжала Пилар, – чтобы он не умер, но и не выздоровел слишком скоро. Его уроки немного скучные.
– Он обучает вас многим предметам? – допытывалась леди Харди.
– Да, – ответила Пилар.
– Только мы не очень хорошие ученики, – добавил Роберто со своей обаятельной улыбкой.
– Роберто учится лучше меня, – честно призналась Пилар.
– А он обучает вас Священному Писанию? – спросила леди Харди. – Или это делает ваша мать?
– У нас разные матери, – ответила Пилар. – У нашего отца две жены.
Говард и Бесс изумленно посмотрели на нее. Леди Харди уставилась на увешанную гобеленами стену, и Пилар проследила за ее взглядом, чтобы узнать, что такого интересного она там увидела. Бесс собиралась заговорить, но леди Харди опередила ее:
– Ваши матери ходят с вами в церковь мистера Пауэра?
– Нет, – сказала Пилар. – Мы вообще не ходим в церковь. Мы ведь испанцы – вернее, наполовину испанцы. Наши матери приехали из Испании, а наш отец – знаменитый капитан, который почти все время в море.
– И ваши матери никогда не посылают вас в церковь?
– Моя мать иногда молится разным святым, – отозвался Роберто.
– А моя молится в маленькой комнате со свечами, – добавила Пилар. – Карментита тоже там молится. Иногда они молятся вместе – моя мать, мать Роберто и Карментита.
– Все, кто приехал из Испании, – пояснил Роберто.
– А почему они приехали из Испании? – спросила Бесс.
Ей ответил Говард:
– Потому что все испанцы приехали бы в Англию, если бы могли.
– Ваши матери рассказывают вам о своей родине и о жизни, которую они вели там? – продолжала расспрашивать леди Харди.
– Нет, – покачала головой Пилар. – Они никогда не говорят об этом. Только Карментита говорит. Когда идет дождь и дует ветер, она корчит гримасы и стонет: «Ох уж эта английская погода!» – Пилар произнесла эти слова с испанским акцентом и забавно сморщив лицо; дети рассмеялись.
Пилар опьянела от успеха. Дети просили ее еще изобразить Карментиту, и она рассказывала о ней самые фантастические истории, а юные Харди заливались смехом.
Когда они уходили, леди Харди обратилась к Роберто, который казался ей наиболее надежным из двоих:
– Я передам с тобой записку для миссис Марч. Было очень приятно видеть вас играющими вчетвером, так что надеюсь, мы все станем друзьями.
Они отправились домой, и в кармане куртки Роберто лежала записка для Исабельи.
Когда они подошли к двери, Пилар выхватила у него записку и помчалась наверх, чтобы самой передать ее матери.
Бьянка была с Исабельей, когда та получила записку от леди Харди.
– Она хочет навестить меня, – сказала Исабелья. Бьянка широко открыла глаза.
– Почему? Она все эти годы не обращала на тебя внимания. Ты – жена пиратского капитана, до этого его любовница, а еще раньше – добыча, вывезенная из Испании, – будешь принимать у себя даму из большого дома. Что это означает?
– Не знаю, – ответила Исабелья. – Пилар рассказывает какие-то диковинные истории.
– Пилар живет в собственном мире. Когда-нибудь у нее из-за этого будут неприятности. А что говорит Роберто? От него легче узнать правду. Пойду, разыщу его.
Роберто был в маленькой комнате, где они с Пилар проводили много времени, готовя уроки, заданные преподобным Артуром Пауэром.
– Роберто, – позвала его Бьянка мягким голосом, которым всегда обращалась к сыну.
При виде матери он поднялся с врожденным изяществом, и посмотрел на нее, улыбаясь, но с некоторым беспокойством. Роберто всегда опасался, что его вспыльчивая мать придет в бешенство из-за какого-нибудь пустяка, на который и внимания обращать не стоит.
– Что с вами сегодня произошло, Роберто?
Пилар вбежала в комнату:
– Мы перелезли через стену, пришли в ореховую рощу и взобрались на дерево – самое высокое на свете…
– Я спросила Роберто, – прервала ее Бьянка.
– Я могу рассказать лучше.
– Но не так правдиво, как мне нужно.
– Ты смеешь говорить, что я вру, Бьянка?
– Пилар говорит правду, мама, – вмешался миротворец Роберто. – Разве что дерево было не такое уж высокое.
– Что такого вы сказали леди Харди? Почему ей захотелось встретиться с твоей матерью, Пилар?
– Значит, она придет сюда, а мы пойдем туда снова? – Пилар подпрыгнула от радости. – Я пойду в пуншевую комнату, буду пить там вино, а потом отправлюсь в часовню… – Она внезапно умолкла.
– В часовню? – переспросила Бьянка. – Вы входили в часовню?
– Я… я видела ее, когда мы играли в прятки. Это серое здание, и там есть дверь с железными гвоздями. А потом мы прятались в лесу, и они не нашли нас…
– Роберто, что говорила леди Харди, когда вы пили с ней вино?
– Она спрашивала, чему нас учит мистер Пауэр.
– А мы рассказали ей, что у него колика, – подхватила Пилар, но Бьянка упорно не замечала ее вмешательство.
– Она была довольна, что вы играли с ее детьми?
– Очень довольна, – ответил Роберто. – Она сказала, что вчетвером играть интереснее, чем вдвоем, – по крайней мере, кто-то так сказал.
– Я сказала! Я! – закричала Пилар.
– Выходит, ей нужны товарищи для ее детей, – промолвила Бьянка и вернулась к Исабелье.
– Вокруг не так много детей, с которыми могли бы играть ее дети, – заметила Исабелья, когда Бьянка сидела у ее ног, глядя на карты и пытаясь прочесть в них причину интереса леди Харди.
– И ты пригласишь ее сюда?
– А что еще мне остается?
– Но что скажет он?
– Он далеко, – ответила Исабелья.
– Возможно, не так уж далеко. В любой день его корабль может появиться на горизонте. Но он ничего не должен знать об этом.
– Может быть, он будет доволен, что леди Харди навестила его жену.
– Нет, – покачала головой Бьянка. – Он не будет доволен. Он всегда ненавидел Харди. И я уверена, что леди Харди хочет навестить тебя не только потому, что ее детям нужны товарищи.
Леди Харди явилась на следующий день.
Она была одета в темное платье с голландскими кружевами, расширяющееся книзу от талии в форме перевернутой буквы «V»; из-под платья виднелась нижняя юбка из более дорогого материала. Капюшон накидки, наброшенной на плечи, почти полностью закрывал ее волосы.