В полубреду Доминго воображал, что предал Христа, что стал одним из народа, отвергнувшего Бога. Доминго ощущал тяжкое бремя своего греха и был бессилен избавиться от него.
Он чувствовал, что должен пойти к следователю и сказать: «Я повинен в том, в чем вы обвиняете моего брата. Я священник и приехал сюда, чтобы участвовать в свержении королевы. Пытайте меня, казните, но отпустите моего брата, ибо он прибыл сюда только ради меня и не питает особой любви к нашей вере».
Но Доминго не мог заставить себя попросить, чтобы его отвели к следователю. Он боялся темных подвалов и того, что может там произойти.
Даже сейчас он задрожал, когда тюремщик вошел в камеру.
– Готовьтесь к выходу, – предупредил он Доминго. – За вами придут.
– Меня освободят?
– Я этого не сказал. Вы отсюда выйдете, но я должен держать камеру наготове на случай вашего возвращения.
Доминго подумал, что тюремщик насмехается над ним. Но вскоре высокий мужчина, которого он раньше не видел, вошел в камеру и сказал:
– Вы готовы? Тогда следуйте за мной, сеньор Каррамадино.
Они вышли из тюрьмы, и никто не пытался остановить их. На берегу их ожидала барка, в которой они переправились через реку.
– Куда мы направляемся? – спросил Доминго.
– На окраину Холборна – в поле. Вы все поймете, когда мы туда доберемся.
Доминго стоял рядом с эшафотом, а провожатый крепко держал его за руку. Он ощущал пожатие стальных пальцев, делавшее невозможной малейшую мысль о попытке к бегству.
Доминго смотрел на семерых молодых людей. Как же они не походили на уверенных заговорщиков, за чьим столом он сидел в доме в Барбикене! Теперь их лица искажал страх, так как они знали, какая судьба их ждет. Доминго отвернулся.
– Вам запрещено отворачиваться, – сказал его спутник.
– Я не желаю смотреть на это!
– Ваши желания не имеют значения. Вы узник королевы и должны видеть всю церемонию от начала до конца. Это важно.
Доминго уставился перед собой, смутно слыша крики толпы. Он видел варварскую казнь Болларда, которого вынули из петли живым и стали кромсать ножом мясника.
За ним последовал Бэбингтон – молодой человек, который сидел во главе стола и в чьем взгляде светилось честолюбие.
Он злоумышлял против жизни королевы и должен был погибнуть смертью предателя – таков был закон этой страны.
Доминго видел, как над корчащимся на земле Бэбингтоном занесли нож. Он слышал мучительный вопль, сорвавшийся с уст несчастного:
– Parce mihi, Domine Jesu! [57]
Глядя на умирающего Бэбингтона, Доминго свалился без чувств.
Чарли Монк спешил в дом на Сизинг-Лейн. Это была большая честь. Его не часто там принимали. Паж вопросительно посмотрел на него.
– Не беспокойтесь, – сказал им Чарли. – У меня назначена встреча с вашим господином.
– А кто вы такой? – высокомерно осведомился лакей.
– Просто передайте вашему хозяину, что мистер Чарлз Монк ждет внизу.
Он протянул монету лакею, тот изумленно уставился на нее и пошел оповестить хозяина, который, к удивлению лакея и удовлетворению Чарли Монка, распорядился привести к нему посетителя. Чарли проводили в просторную комнату, увешанную фламандскими гобеленами. Тишина и покой подействовали на Чарли, который на цыпочках подошел к столу и шепотом осведомился у сидящего за ним человека:
– Вы посылали за мной, сэр?
Человек поднял голову – он был пожилым и смуглым.
– Вы хорошо поработали, – промолвил хозяин дома. Он подобрал лежащие перед ним бумаги. На верхнем листе было написано: «Братья Каррамадино».
– Благодарю вас, сэр Фрэнсис, – почтительно отозвался Чарли.
– Скоро вы сможете оставить сэра Эрика.
– К вашим услугам, сэр.
– Думаю, у меня будет для вас работа на западе.
– Очень хорошо, сэр Фрэнсис.
– И возможно – я очень на это надеюсь, – с этими братьями.
– Да, сэр.
– Но сейчас я не могу сказать точно. Я послал за вами, чтобы вы смогли подготовить историю для сэра Эрика, объясняющую, почему вы не можете оставаться с ним. Вы должны быть под рукой, когда братья выйдут из тюрьмы, если они оттуда выйдут. Детали я сообщу позднее. Но я хочу, чтобы вы знали, что я вами доволен. Я значительно пополнил свои сведения об этих молодых людях, потому что многое о них выяснили вы. Это вы сообщили мне, что священник очень напуган и страх не дает ему покоя. Это полезные сведения – как, впрочем, и все другие. Любые сведения – даже кажущиеся мелкими и незначительными – должны передаваться мне, так как маленький кусочек может объяснить всю головоломку.
– Да, сэр Фрэнсис.
– Я хочу, чтобы вы оставались в контакте с этими испанцами. Мне нужны любые подробности, которые вы сможете добыть насчет армады, сооружаемой в Испании. Помните: никакие сведения нельзя считать полностью незначительными. Знаю, что вы меня понимаете. Скажите, кто-нибудь из братьев упоминал человека по имени Марч?
– Марч? Нет, сэр. Но младший брат постоянно упоминал фамилию Маш или Марш. Он спрашивал почти каждого встречного о моряке с таким именем.
– Превосходно. Пока что я не могу дать вам указания. – Он посмотрел на причудливой формы часы, стоящие на столе. – Но скоро я это сделаю. А теперь прошу вас подождать в другой части дома, так как я ожидаю посетителей и не хочу, чтобы они вас видели, – в противном случае ваши услуги станут для меня бесполезными. Вам подадут еду и напитки, а к тому времени, когда я снова пошлю за вами, я надеюсь, что смогу дать вам подробные указания.
– Я буду ждать, сэр, и готов продолжать охоту за священниками.
– Священниками и шпионами, что часто одно и то же. Потяните за шнур звонка, и вас проводят в столовую, но ни в коем случае не выходите оттуда, пока я не пришлю за вами.
– Я всегда к вашим услугам, сэр Фрэнсис, – сказал Чарли Монк.
Когда Чарли вышел, сэр Фрэнсис Уолсингем снова взял бумаги и начал их изучать. Благодаря своей секретной службе, которая была лучшей в мире и снабжала работой сотни людей в Англии и на континенте, он был лучше, чем кто-либо другой, осведомлен о происходящих в мире событиях.
Если бы не Уолсингем, многие заговоры с целью убийства королевы могли бы окончиться успешно, но как много лет назад во время заговора Ридольфи, так и в случае с заговором Бэбингтона Уолсингем, благодаря разветвленной агентурной сети, был в курсе этих планов почти с момента их возникновения и следил за их развитием вплоть до того момента, когда он решал затянуть заговорщиков в свою паутину. Уолсингем привел Бэбингтона и его соучастников к заслуженной ими каре, и на сей раз даже сама королева не сможет спасти жизнь Марии Стюарт, потому что он докажет Елизавете, насколько глубоко шотландская королева была замешана в этом заговоре. Теперь его основной задачей было убедить Елизавету, как сильна опасность, исходящая из Испании. Каждый день Уолсингем предоставлял ей сведения о строительстве армады, которую Филипп, несомненно, сооружал для нападения на Англию.