Все время, пока я был там, мы общались в основном при помощи жестов, знаков и мимики. Они принесли доски, скрепленные волокнами и положили меня на них, ибо я был слишком измучен, чтобы идти. Двое мужчин отнесли меня на этом подобии носилок в какой-то дом. Позднее я понял, что это был дом вождя. Он был круглым, с соломенной крышей; пол был земляным, на нем стояли грубые скамьи. Меня осторожно положили на скамью, и несколько человек подошли, чтобы обследовать меня. Они принесли мне пищу, фрукты, каких я никогда прежде не пробовал — манго, папайю, сладкие бананы и орехи. Мне дали какой-то напиток — обжигающе горячий, от него у меня в голове все поплыло, а когда я отказался от него, мне принесли кокосового молока прямо в скорлупе. Мне было интересно, что со мной сделают. Я слышал рассказы о свирепости дикарей на далеких островах. Капитана Кука насмерть забили дубинками, когда он отправился на Сэндвичевы острова, чтобы забрать украденную лодку. Я мог бы думать об ужасной участи, которую мне готовят, но не думал. Как ни странно, но я чувствовал доброту этих людей. Они были высокими и сильными; они могли быть воинственными, однако была в них какая-то мягкость, и несмотря на свое положение и всю необычность происходящего, страха я не испытывал Я был совершенно измучен и долго проспал. Когда просыпался, я замечал, что за мной наблюдает одна пара темных глаз. Мне давали еду — кокосовое молочко и что-то еще, чего мне не доводилось пробовать, но, по-моему это называется хлебное дерево.
Я пробыл на их попечении по меньшей мере четверо суток, прежде чем полностью пришел в себя.
Когда я встал, туземцы захлопали в ладоши. Они разразились криками, а один выскочил наружу и стал бить в барабан — позже узнал, что так они собирали людей вместе. Никогда не забуду того, что произошло в последующий час. Все собрались в хижине, чтобы посмотреть на меня. Они ходили вокруг меня, трогали руками, удивляясь, как я догадываюсь, моей белой коже. С удивлением заглядывали в мои светлые глаза, но больше всего их заинтриговали мои светлые волосы.
Я не боялся их. Вот что было самое замечательное. Они обступили меня, эти высокие мужчины и женщины со сверкающими золотыми украшениями и цветами. Они могли пытать меня, убить самым зверским образом. Но мне это не приходило в голову. Лишь позже, покинув остров, я подумал об этом.
Это был счастливый народ. Они постоянно смеялись Они уселись вокруг меня на корточки, снова и снова трогая мои волосы, предлагая фрукты и скорлупу кокоса, полную молока.
Я сел рядом с вождем. Я догадался, что это вождь, поскольку на нем было больше золотых украшений, чем на других. И кроме того, у него был вид человека, облеченного властью.
Ну, вот… Таким он и был, мой остров.
— И сколько ты там пробыл?
— Не знаю. Я потерял счет времени. — Магнус обернулся ко мне. — Я должен найти его. Все было так странно. Иногда мне казалось, что такого места вообще не существует, что я его придумал.
— Но как бы ты мог это сделать?
— Нет, конечно, я не выдумал. Это невозможно. Я ведь приплыл туда.
— Расскажи еще. Расскажи мне все. Я тоже хочу стать участницей твоих приключений.
— Мы объяснялись друг с другом при помощи знаков. Я выучил несколько их слов: приходи, уходи. В таком роде. Это была процветающая община, потому что на острове было все необходимое. Рыба и фрукты в изобилии. Они выращивали какие-то злаки, я таких нигде не видел. Готовили в земляных печах в горшках, сделанных из золота, закапывая их в землю, чтобы солнечные лучи били прямо на них, а иногда в приспособлениях, похожих на сенные клети. Питались они в основном рыбой, которая в изобилии водилась в море и поймать ее не составляло труда. Одежда, которую они носили, была соткана из листьев или растительных волокон. Они жили просто, и я нигде не видел такой гармонии, как на этом острове. У них была простая вера в добро… они вместе трудились… один за всех, и все за одного… Это был рай, Энн Элис.
На острове было золото — металл, что мы зовем драгоценным, был там в таком же изобилии, что и рыба в море, и фрукты на деревьях. Его можно было увидеть в реках, на поверхности земли. Берешь горсть земли, а в ней — золото. Туземцы научились выплавлять из него ожерелья и браслеты. Полировали его и держали на солнце Полагаю, они считали, что золото вобрало в себя солнце, поэтому и пользовались им в таких количествах. Они поклонялись солнцу. Дарителю жизни. Каждое утро они наблюдали за восходом и радостно приветствовали его, и всегда бывали очень серьезны, следя за тем, как солнце садится на ночь.
— Я помню, как стоял на берегу вместе с ними, наблюдая, как огромный красный шар опускается за горизонт. Казалось, солнце исчезало внезапно. Сумерек не было. И восход там не такой, как у нас. Трудно даже поверить, что это то же самое солнце. Но я могу говорить о моем острове целую вечность.
Мне очень нравится слушать.
— Я жил с ними… Как долго? Я в самом деле не имею понятия. Я почти стал своим среди них.
— Неужели тебе не хотелось вернуться домой? К своей семье?
— Как ни странно, я о них не думал.
Казалось, они где-то в другом мире. Я забыл о своих честолюбивых стремлениях плавать по морям и открывать новые земли. Я был вполне доволен их жизнью. Я рыбачил вместе с ними, с их помощью выстроил себе дом. Я жил так же, как и они, и сознавал, что совершенно счастлив. Это трудно объяснить. По-моему, это как-то связано с врожденной добротой этих людей. Никогда бы не поверил, что на свете существует такое место.
— Почему же ты покинул его? И как ты уехал?
— Иногда мне кажется, что в этом моем приключении есть что-то мистическое. Вот почему я неохотно рассказываю об этом. Как я уже говорил, туземцы питались рыбой, в изобилии водившейся в море. Мы проводили много времени в лодках. Это были примитивные суденышки, что-то вроде каноэ. Тот день я помню хорошо. Каноэ вмещали двое человек, и мы обычно рыбачили по двое. Я часто выходил в море с одним из туземцев, чье имя по звучанию напоминало Уамгам. Мы были особыми друзьями. Он научил меня нескольким словам на своем языке, и иногда меня понимали. Я тоже научил его нескольким словам своего языка.
Ну, так вот, Уамгам и я вышли в море вместе. Солнце высоко стояло в небе, обжигая нас своими лучами. На головах у нас были соломенные шляпы. Мы не сразу принялись за рыбную ловлю. Просто шли на веслах, а потом позволили себе подрейфовать. Я помню, что обернулся и посмотрел на прекрасный, цветущий остров. Я пел песню моей страны, которая всегда приводила в восторг Уамгама. Он закрыл глаза, слушая меня. Я тоже задремал.
Когда я открыл глаза, небо заволокли тяжелые тучи. Почти стемнело. Я в тревоге разбудил Уамгама. Он в смятении оглядывался. Острова уже не было видно. Неожиданно каноэ сотряс порыв ветра.
В тропических морях штормы налетают внезапно. Пошел дождь, взревел ветер. Все повторялось снова — и в этот раз я был в хрупком каноэ. Мы не могли бороться со стихией. Нас выбросило за борт, и мы вцепились в каноэ. Неожиданно Уамгам исчез. Огромная волна подхватила каноэ и разломила надвое, взметнув в воздух. Я обнаружил, что цепляюсь за кусок дерева. Все было точно так же, как в первый раз. Смерть снова была рядом. Я подумал: это конец. Я вцепился в дерево. Я мог держаться за него так, чтобы быть на поверхности воды. Я держался. Меня бросало и трясло, и казалось чудом, что я еще могу держаться за дерево.