Мы засмеялись и, попрощавшись с камнями, пустились в обратный путь.
— Ну, что поделаешь, — сказала Мари-Кристин, — нельзя же рассчитывать, что так все сразу и получится.
На утро, когда мы встретились с женой хозяина гостиницы, нам повезло больше.
Она приветливо поздоровалась с нами, когда мы спустились вниз. Изумительный запах кофе и жареной ветчины заполнял все помещение столовой.
— Доброго вам утречка, — сказала она. — Вы будете мисс Тримастон и вы обе — приятельницы сестер Тригорен. Мы очень рады, что вы приехали в «Танцующие Девы».
— Мы познакомились с обеими мисс Тригорен в поезде. Они были очень добры к нам.
— Они очень милые дамы. По утрам я готовлю завтрак сама. Что бы вы хотели?
Мы выбрали омлет с подрумяненным беконом, который на вкус оказался таким же восхитительным, как и его аромат.
Жена хозяина была словоохотливой женщиной, и за несколько минут успела рассказать нам, что выросла ь этих стенах, так как гостиница раньше принадлежала ее отцу.
— Потом за это дело взялся Джим, мой муж, так что она и сейчас — мой дом. Я всю свою жизнь прожила в «Танцующих девах».
— Наверное, вы знаете эти места, как никто другой, — сказала Мари-Кристин. — Может быть, вы нам подскажете, где находится Менингарт?
Мы обе пристально смотрели на нее. Мое сердце екнуло, когда я заметила озадаченное выражение на ее лице. Потом она сказала:
— А-а, вы, должно быть, имеете в виду местечко, где живет мистер Мастерман. Да, скорее всего. Оно называется Гарт. Обратите внимание, когда-то оно называлось Менингарт, но уже лет десять или больше его так не называют.
Лицо Мари-Кристин при этих словах просияло.
— Значит, теперь оно просто называется Гарт! — с надеждой повторила она.
— Ну да, так оно и есть. Я теперь вспомнила… это было во время октябрьских ветров — у нас здесь в октябре страх какие ветры дуют. Вы бы слышали, как они воют на болотах. Так свистит, будто дьявол выкликает грешников из могил. Да, так оно и было, лет десять назад. В тот год особенно сильные были ветры. У нас даже гостиницу повредило. А Менингарту еще хуже досталось, он на открытом месте. С дома сорвало крышу, вырвало ворота и отнесло их на четверть мили. Потом несколько месяцев все налаживали. Те ворота уже было не поправить. Пришлось ставить новые, а когда их поставили, на них уже не было названия Менингарт, как на старых. По ошибке, что ли, написали просто Гарт. Ну, исправлять не стали, так и пошло — Гарт, а про Менингарт забыли.
— У одних наших друзей были там знакомые, — сходу придумала Мари-Кристин.
— Значит, сам Мастерман. Он ведь живет один. Он да его собака — вот и все. Музыку любит. На скрипке играет или еще на чем-то.
— Это наверное Эннис, — начала Мари-Кристин.
— Ну да, Эннис Мастерман, он и есть.
— Мы, пожалуй, навестим его, — сказала я. — Как туда можно добраться?
— Путь туда не близкий. Добрых миль пять будет. Вы, милые леди, верхом ездить умеете?
— Да, — с готовностью подтвердили мы.
— К нам часто обращаются постояльцы, просят лошадей, так что мы держим несколько. Обычно мы даем их напрокат на день. Думаю, мы смогли бы вам в этом помочь. У нас есть пара славных кобылок, не слишком норовистых. К тому же они хорошо знают болота. Там нужно держать ухо востро.
— Вы нам сможете объяснить, как попасть в Гарт, не правда ли? — попросила я.
— Ну, разумеется. Ведь это надо же! Кто бы мог подумать, что к Эннису Мастерману приедут в гости две молодые леди из Лондона!
Закончив завтракать, мы отправились прямо в конюшню. Там мы увидели лошадей, о которых шла речь. Мы сказали, что они нам вполне подходят и, получив инструктаж у хозяйки, немедленно тронулись в путь.
— Какая удача! — воскликнула Мари-Кристин. — Когда она рассказала об этих разрушенных воротах, я готова была броситься к ней с объятиями. Теперь понятно, почему никто здесь не знал о Менингарте. Ноэль, мы на правильном пути.
Я была сдержаннее. Естественно, Мари-Кристин не могла чувствовать то же, что и я. А что, если наши предположения верны, и я встречу своего отца, которого никогда в жизни не видела? А, с другой стороны, что, если мы ошибаемся и грубо вмешиваемся в чью-то личную жизнь?
Я была в смятении.
Хозяйка гостиницы объяснила нам дорогу. Мы проехали мимо небольшой деревушки, которую она нам описала — один ряд домов, сельская лавка и церковь. Нужно было очень точно следовать инструкции. Теперь я и сама видела, как легко заблудиться в болотах.
— Если мы едем правильно, — сказала я, — Гарт должен быть вон за тем холмом.
Мы обогнули холм, и нашим взорам открылся он — длинный серый каменный дом, унылый, одинокий и заброшенный.
Мы подъехали к воротам.
— Гарт, — хором произнесли мы. — Это он.
Мы слезли с лошадей и привязали их к столбу. Потом вошли в ворота и оказались на клочке земли перед домом, который едва ли можно было назвать садом — ни цветов, ни травы, одни только разросшиеся кусты.
— Как это все интересно! — сказала Мари-Кристин, сдерживая дрожь.
На дверях был дверной молоток. Я подняла его и резко опустила. Его звук гулко отозвался в тишине. Мы ждали, затаив дыхание. Ответа не было.
Через некоторое время я постучала еще раз.
— В доме никого нет, — сказала я.
— Он просто уехал ненадолго. Он живет здесь, это совершенно ясно. Он должен рано или поздно вернуться.
— Что ж, подождем, может быть, он и вернется, — сказала я.
Мы прошли обратно по тропинке и вышли за ворота. Рядом лежал большой валун, на него мы и сели.
— Может быть, он уехал на несколько дней, на неделю, — предположила я.
— Нет, не говори так! — воскликнула Мари-Кристин. — Я этого не вынесу. Он поехал в ту деревеньку, мимо которой мы проезжали. Ему же нужно запасаться продуктами, правда? Мы найдем его. Просто мы столкнулись с небольшими трудностями, вот и все.
Мы прождали целый час и как раз, когда я собиралась предложить вернуться, он приехал.
Он сидел в двуколке, запряженной пони. Мари-Кристин, должно быть, бьша права, предположив, что он ездил в деревню за покупками.
Он резко остановился, изумленно глядя на нас, сидящих на валуне. Потом слез с двуколки. Он был высоким и стройным, с лицом скорее приятным, чем красивым. В нем была какая-то мягкость, которую я заметила в первый же момент.
Мы подошли к нему и я сказала:
— Надеюсь, вы не возражаете, что мы заехали к вам. Меня зовут Ноэль Тримастон.
Эти слова произвели необыкновенный эффект. Не сводя с меня глаз, он пытался справиться со своим волнением. Потом лицо его вспыхнуло. Он медленно произнес: