— Все так говорят, — возразила Аннис. — Джон сказал: «Мисс Тамар просто неземная красавица», а я прикрикнула на него: «Джон Тайлер, да как ты осмелился и поглядеть-то в ее сторону?» А он ответил: «Нет, Аннис, я и взглянуть на нее не смею, но ведь другой такой нет на свете. Говорят, каждый джентльмен рад отдать за нее все состояние, лишь бы жениться на ней, хоть она и ведьма». А я ему: «Ты бы лучше почаще взглядывал на меня, Джон Тайлер». А он мне: «Как же мне не глядеть на тебя, коли она сварила для тебя приворотное зелье?»
— Ха-ха! — засмеялась Тамар. — Стало быть, зелье еще действует!
— Еще как, мисс! Джон почти что без ума от меня.
Тамар пристально посмотрела на свою служанку, уже познавшую то, чего она сама еще не испытала. Она подумала о Хьюмилити Брауне, но тут же другой человек занял ее мысли — юноша с самыми красивыми, излучающими сияние глазами, каких она больше ни у кого не видела. Затем перед ее глазами возникла другая картина, которая не раз являлась ей в кошмарных снах. «Я ненавижу Бартли Кэвилла», — сказала она себе.
На галерее уже начали собираться музыканты.
— Поторопитесь, мисс, — сказала Аннис, — вам нужно вместе с господином встречать гостей.
Тамар поспешила вниз, где возле лестницы ее ждал Ричард. Она улыбнулась и сделала реверанс.
— Как я вам нравлюсь, Ричард?
— Ты очень красива, дорогая.
— Стало быть, вам не стыдно за свою дочь?
Он решил, что комплиментов с нее достаточно, и не ответил на вопрос.
— Я вижу у тебя в глазах дикие искорки. Что ты задумала? — спросил он.
— Ничего я не задумала.
— Быть может, я кое-что задумаю для тебя. Я был бы очень рад видеть тебя замужней дамой.
— Я и без того счастлива.
— Ты должна выйти замуж и иметь детей. Доля отца — найти жениха своей дочери.
Она загадочно улыбнулась.
— Вы часто говорили мне о необходимости предоставлять людям свободу выбора, и я не могу поверить, чтобы вы поступили наперекор своим принципам.
— Я очень люблю тебя и потому считаю своим долгом…
Тамар взяла его руку и поцеловала ее.
— И я люблю вас всей душой. Тем не менее, я никому не позволю выбирать мне мужа против моей воли.
— Я не стану принуждать тебя. Однако признаюсь, что был бы счастлив, видя, как ты едешь со своей семьей погостить из Стоука в Пенникомкуик.
— Из Стоука?
Он засмеялся.
— Я думаю о Бартли. Я, уверен, он был бы рад жениться на тебе.
— Бартли! — Она словно выплюнула его имя. — Я скорее умру, чем выйду за Бартли. Он грубый! Вульгарный… распутный. Я удивляюсь, как вы могли назвать мне его имя.
— Ш-ш-ш! Прошу прощения. Тем не менее, мне кажется, тебе нравится этот юноша. Он храбр, в его жизни было много приключений, и теперь, я уверен, он готов остепениться, вести жизнь помещика, жениться и растить детей. Он просто был озорным мальчишкой.
— Похотливое, распутное животное!
— Извини. Забудь, что я сказал.
— Забуду… и очень скоро.
Она задрожала, увидев в числе прибывших гостей сэра Хэмфри, леди Кэвилл и их сына Бартли.
Сэр Хэмфри оглядел Тамар восхищенным взглядом. Леди Кэвилл поцеловала ее, слегка испуганная, к чему Тамар привыкла. Бартли нагнулся над ее рукой, его сверкающие глаза обожгли ее голубым огнем.
Она надменно отвернулась от него и заговорила с сэром Хэмфри.
Гости все прибывали, это были дворяне из здешних мест, откуда в Пенникомкуик можно было доехать верхом. Ричард решил, что первый бал Тамар должен быть достоин его дочери.
После танцев гостей пригласили к столу, где их ожидало богатое угощение — оленина, пироги с творогом, разнообразные мясные блюда, вино и эль.
Прибыли танцоры в костюмах героев легенды о Робине Гуде с пестрыми лентами на камзоле и колокольчиками на ногах. Они стали развлекать гостей танцами, а музыканты играли на галерее.
Тамар была весела в этот вечер. Она решила, что бал отлично удался… если бы не Бартли. Когда он пытался заговорить с ней, она делала вид, будто не замечает его, и девушке доставляло удовольствие видеть, как он злится. Она намеренно кокетничала с красивым высоким юношей, владельцем большого поместья возле Плима. Этот молодой человек был столь сильно восхищен ею, что тут же предложил ей руку и сердце. Однако это огорчило ее, ведь она всего лишь хотела подразнить Бартли.
Но ближе к полуночи, когда огонь в камине холла уже затухал, а некоторые из гостей уже готовы были задремать, отяжелев от сытной пищи и вина, Бартли все же сумел буквально загнать ее в угол. Она прислонилась к дубовой панели стены и устремила на него дерзкий взгляд. Щеки юноши раскраснелись, глаза казались еще голубее, чем всегда. Он был поистине красив.
— Что за дьявольские игры ты играешь со мной? — небрежно спросил он.
Тамар подняла руку, чтобы оттолкнуть его, но он схватил ее и крепко сжал.
— Отпусти, или я велю вышвырнуть тебя вон, — отрезала она.
— Неразумно дразнить меня так, как ты делала весь этот вечер, — пригрозил Бартли.
— Я… дразню вас? Уверяю, в этот вечер я менее всего думала… о тебе!
— Это ложь, и весьма неумелая!
— Однако ты о себе высокого мнения.
— Думаю, такого же, как ты о себе самой.
Его глаза впились в ее лицо, потом взгляд скользнул по глубокому вырезу платья на груди девушки. Она густо покраснела.
— Тамар, — сказал он, — для чего ты откладываешь то, что неизбежно должно случиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Видно, ты забыла, я поклялся, что ты будешь моей.
— Увы! Ты клялся зря! Я больше не несчастное дитя, до которого никому нет дела. Тебе придется ответить за меня Ричарду.
— Не придется, если ты придешь по доброй воле.
— Тебе придется ждать долго!
Он придвинулся к ней.
— Дорогая моя Тамар, я не намерен долго ждать. Через неделю я уезжаю из Англии. И до отъезда я получу то, чего так долго желал.
— Ты болтаешь ерунду.
— Посмотрим.
— Если ты посмеешь сделать со мной то, что однажды пытался, я убью тебя.
— И как же тебе это удастся?
— Я не смогу застать тебя врасплох, если скажу.
— Я верю, что в тебе сидит дьявол.
— Это первая умная фраза из всего, что ты сказал сегодня.
— Я не стану тебя принуждать, обещаю тебе. Ты согласишься по доброй воле.
— Ах, вот оно что? И ты уже наметил день, когда я сдамся?