Дай имя и дай ему кров -
И будет во зло жить Покров,
Но, может, ему повезло -
И не так уж зло его зло.
На следующее утро все аббатство уже знало о ночном происшествии. — Отравитель угодил в ловушку — это Покров!
Аббатиса Мериам решила до поры до времени не обсуждать эту болезненную тему. Завтракали молча, многие обратили внимание на пустующее место Бриони. Бедняжку мышь всем было жалко: должно быть, несладко ей пришлось узнать новость.
В конце завтрака Мериам поднялась и обратилась к рэдволльцам:
— Сегодня после дневного чая я хочу, чтобы вы собрались на лужайке напротив сторожки. — Чтобы разрядить обстановку, Мериам одарила присутствующих своей редкой улыбкой. — В такое прекрасное утро, надеюсь, у каждого найдется интересное занятие. Пошли, друзья, веселей, только в спешке никого не задавите.
Слегка усмехнувшись в ответ на замечание аббатисы, рэдволльцы чинно покинули Зал.
Покров колотил что было мочи по толстой, обшитой вязом двери и кричал душераздирающим голосом:
— Выпустите меня отсюда! Откройте сейчас же дверь! Эй вы, мышиные выродки!
Шкипер достал связку ключей и отпер кладовую — Монах Банфолд принес заключенному завтрак. Поднос возымел магическое действие: Покров сразу перестал вопить и жадно набросился на еду. Банфолд невольно отвернулся, поскольку зрелище это было не из приятных: хорек, словно сто лет не ел, набивал рот, не успевая прожевать, давился и, чтобы все протолкнуть в глотку, запивал напитком, который, не помещаясь во рту, выливался обратно.
Прервавшись на минуту, Покров метнул на своих тюремщиков презрительный взгляд:
— Ну что, Банфолд, нашел свой драгоценный горшок? А сперва бочку катил на меня, как и все в этом паршивом аббатстве. Меня ненавидят с того дня, как я попал сюда еще ребенком. — Хорек вновь приступил к еде, но заревел, и харчи повалились изо рта.
— Я знаю, что горшок тайно подкинула Бриони, — проговорил Банфолд тихо, но твердо, — но я промолчал, чтобы не делать ей больно.
Сквозь слезы Покров злорадно хихикнул — звук получился омерзительный. Глаза его бегали по пещере. Шкипер шагнул, чтобы закрыть полуоткрытую дверь, в это время хорек поднял вверх выкрашенные прошлой ночью красные лапы и расхохотался:
— А до тебя, пузатый Монах, я чуть было не добрался! Жаль, старуха Мирта не окочурилась. Но вы не волнуйтесь, я еще всем вам такое покажу, что мало не будет. В следующий раз яд мне не понадобится, прихвачу что-нибудь понадежней: петлю, булыжник, кинжал — словом, то, что попадется в мои замаранные кровью лапы. Хихихи!
Банфолд с ужасом отшатнулся от обезумевшего в злости хорька. Шкипер вывел Монаха за дверь и закрыл пещеру на ключ.
— Звереныш свихнулся, надо с ним что-то делать.
В полдень в аббатство пожаловала рыжая сова по имени Древоклюва. Каждое лето она приходила к своим друзьям в Рэдволл поговорить о том о сем, поделиться новостями и слухами. Мериам, Джод, Рыжуха и сестра Ива помогли Белле спуститься вниз, где на берегу пруда рэдволльцами на скорую руку в честь гостьи был устроен завтрак. Сова ела, ела и все не могла оторваться от своих любимых каштанов.
Расправившись с каштанами, сова сделала несколько глотков шипучки из одуванчика, чтобы промыть горло.
— Вижу, ты, аббатиса, ждешь не дождешься услыхать, какие я принесла с собой вести.
Мериам молча кивнула в ответ.
— Слыхали ль вы про лютого сокола Скарлета? — спросила сова, отхлебнув напитка.
— Да, однажды он залетал к нам предупредить, что нам грозит беда.
— Клянусь своими перьями, что на этого сокола можно положиться. Итак, было это пять дней назад, нет, вру, шесть. Так вот, сижу я на старом мшистом бревне, и что бы вы думали — прилетает ко мне этот самый сокол. И спрашивает, дескать, много ль живет в наших лесах белок и выдр. А почему, говорю, у тебя к ним такой интерес? А потому, отвечает, что ношу у себя на шее один амулет, который, если им покажу, заставит их прийти на помощь моему господину, владыке Блику, который живет в горе Саламандастрон, что стоит на далеком юго-западе. Ну ладно, говорю, это хорошо, но скажи, гордая птица, кто будет твой господин у себя дома? И он мне отвечает, что он не кто иной, как великий и отважный барсук Блик Булава.
При этих словах Белла скинула с плеч шаль и встала.
— Блик Булава, владыка Саламандастрона! О, спасибо небесам и судьбе! А сокол не сказал, как он выглядит?
— Да вроде нет. — Сова задумчиво наклонила голову. — А почему ты спрашиваешь?
Сияя от радости, старая барсучиха опустилась на место.
— Потому что он мой сын. Теперь я знаю, что сны мои не были плодом моего воображения. Я видела его и говорила с ним.
Хартвуд отвел Барлома в сторону.
— Проклятие! — шепнул он ему на ухо. — Мы напрочь забыли рассказать ей о том, что у нас был Скарлет. Ведь он упоминал имя Блика.
— Видишь ли, — так же тихо отвечал ему Барлом, — Белле тогда нездоровилось, и аббатиса велела мне не говорить ей о Блике, опасаясь ее огорчить. Вдруг он оказался бы совсем другим барсуком. Зато сейчас она знает наверняка, что это ее сын.
За спиной Беллы Мериам подмигнула и жестом попросила всех держать рот на замке.
— Умоляю, продолжай, голубушка, — обратилась она к сове.
— Ну так вот, на чем я остановилась? Ну да, на этом проклятом хорьке шестипалом по имени Сварт. Знаете, что этот злодей удумал? Так вот я вам скажу. Сварт этот собрал войско из всякого сброда и хочет напасть на Саламандастрон. Вот почему сокол ищет в помощь барсуку белок и выдр. Такие вот у нас новости.
Древоклюва вновь принялась за сладкие каштаны.
— Спасибо, голубушка, — кивнула ей Мериам. — Добро пожаловать к нам в гости в любое время. Новости порадовали тебя, Белла?
Седая барсучиха кивнула в ответ и с помощью Шкипера и Рыжухи встала на лапы.
— Еще бы, лучших новостей и представить нельзя, Мериам. Значит, сын мой вступает в войну с войском хищников. Что ж, это удел Лорда Барсука. Блик разобьет войско Сварта, каким бы сильным оно ни было. В его жилах течет кровь Вепря Бойца, того самого, что выручил нашего Мартина.
— И ты не боишься и даже не волнуешься за своего сына? — поинтересовалась Мериам.
— Это чувство преследует меня всю мою жизнь, Мериам. Но я тешу себя надеждой, что ему поможет дух Вепря Бойца, а также его прадеда. Кто знает, вдруг мой сын услышит голос самого Мартина Воителя. Не может быть, чтобы они не дали ему совета. Единственное, о чем я мечтаю, — это дожить до того дня, когда он переступит порог нашего аббатства.
У Мериам с души свалился камень.