— Боюсь, что история этого древнего места, — обратился к собравшимся сержант Паттерсон, — является для меня тайной. Когда я прибыл сюда, то обнаружил, что сырость и роса попортили все старые документы. Мне было приказано привести участок в порядок, так что из архивных бумаг пришлось разжечь небольшой костер. Видели бы вы при этом лицо констебля Джадмена. Он не разговаривал со мной чуть ли не две недели. Мистер Маккей, сэр, не могли ли бы вы еще раз прочесть стихотворение?
Могильный колокол звонит,
А плясунов ужимки страшны;
Таращась в ожиданьи брашна
Фигура ворона сидит;
Ей ведом этот жребий злой
И светодержцы под землей.
Мистер Брейтуэйт смущенно пожал плечами.
— Итак, э… э… как вы понимаете, сержант, мы ищем м… м… виселицу. То есть, гм… место, где вешали. Гм… да, да, очень хорошо.
Эйлин вздрогнула и нервно почесала руки.
— Я, правда, не вижу никаких признаков, что здесь вешали людей. Бр-р-р! Но я чувствую — это то самое место. И мать, если бы была здесь, тоже почувствовала бы.
Уилл согласно кивнул, прислонившись к стойке дверей.
Теперь всем казалось, что двор застыл в тягостной безысходности. Даже серебристые следы улиток и слизняков зловеще поблескивали на гладких плитах известняка, отделявших сад от места казни.
— Не на что особенно смотреть, не правда ли? — слабо улыбнулся сержант. — Ведь уже больше сотни лет прошло с тех пор, как здесь последний раз повесили преступника. Ну, вот ты, молодой Сомерс, ты знаешь, как обычно казнили убийц?
Алекс молча потряс головой и проглотил возникший в горле комок.
Паттерсон стал объяснять, как это происходило, и его шотландский акцент усилился, когда он начал описывать исполнение приговора.
— Ну, значит, судья, священник, сержант и констебль — все обязаны были присутствовать, ну и старый палач, конечно. В эту дверь, которую сейчас открыл Джон, пускали публику посмотреть, что бывает с преступниками и злоумышленниками. Потом из камеры выводили приговоренного в цепях. Да, церемония была страшная. Несчастного заставляли встать на ящик под виселицей, а палач надевал ему на шею петлю. В это время судья зачитывал смертный приговор, потом отходил в сторону, а его место занимал священник, который читал вместе с осужденным молитву. Когда преподобный заканчивал, преступнику обычно разрешали обратиться к каждому из тех, кто пришел посмотреть. Ему надлежало покаяться в своих преступлениях, за которые теперь он будет казнен. А потом он должен был пожелать всем прожить долгую честную жизнь и извлечь урок из его наказания. Когда последнее слово осужденного было сказано, судья кивал палачу, давая ему знак, тот выбивал ящик из-под ног преступника — и делу конец.
Эми закрыла лицо руками, будто все рассказанное происходило перед ее глазами.
— Ух, как это ужасно и жестоко.
Эйлин обняла девушку за плечи.
— Да, дорогая. Судя по тому, что я читала, в маленьких деревнях такие казни совершались очень… неумело, что ли… Повешенные никогда сразу не умирали. Вот почему в стихах говорится, что «плясунов ужимки страшны». Иногда проходило целых десять долгих минут, пока их ноги переставали дергаться. Вот, должно быть, жуткое было зрелище! Понять не могу, почему людям хотелось ходить смотреть на это?
Тут Уилл хлопнул в ладоши, и наваждение пропало.
— Ну, хватит! Давайте займемся поисками, друзья! Есть здесь дерево, столб или, упаси бог, виселица? Иначе неизвестно, что нам дальше делать!
Джон вдруг услыхал громкий лай и царапанье в садовую дверь и поторопился открыть ее. Черный лабрадор стрелой пронесся по двору к своему хозяину. Никто из беседующих и не заметил, что светловолосый юноша не принимает участия в разговоре. Он молча сидел на ступенях, ведущих в участок. А сейчас свалился, потеряв сознание. Лабрадор лихорадочно лизал ему лицо, настойчиво внушая: «Бен, Бен, очнись! Открой глаза! Очнись, молю тебя!»
Старый корабельный плотник опустился рядом и положил голову юноши себе на колени. Эйлин бегом бросилась в дом, принесла кружку холодной воды, намочила в ней тряпку и приложила ее ко лбу их загадочного друга. Джон тихонько похлопывал его по щекам, приговаривая:
— Ну, ну, юнга! Открой глаза!
Веки Бена дрогнули, и он очнулся. Эми схватила его руку и стала ее растирать.
— Джон, надо увести его отсюда. Что-то здесь не по нему, он оттого и в обморок упал. Я знаю!
Бен показал рукой в угол сада, где стены сходились одна с другой.
— Подождите, подождите! Это здесь!
Он отстранил Джона и вместе с Эми, все еще державшей его руку, побрел через сад и в углу у стены вдавил каблук в землю.
— Здесь… копайте здесь!
Затем, опираясь на пса и держась за Эми, он дал себя увести. Взволнованный Алекс замыкал шествие.
Эйлин тоже вышла вслед за ними, держа в руках стакан с водой. Она увидела, что Бен с друзьями расположился на краю дороги, рядом с Делией.
— Господи помилуй, Бен, бедняга, что на тебя нашло?
Бен отпил воды, и ему стало лучше.
— Только я вошел во двор, мне сделалось худо. Я сел на ступеньку, потому что ноги меня не держали. А когда сержант стал рассказывать, как вешали преступников, я почувствовал, что меня так и тянет посмотреть в тот угол. Посмотрел — и увидел там темную фигуру. Я никак не мог оторвать от нее глаз. И чем дольше смотрел, тем яснее видел.
— И что это было, Бен? — содрогнулся Алекс.
— Это был мужчина в рваной, странного вида одежде, на руках и ногах у него болтались цепи. Он висел над землей, не доставая до нее футов двух, шея была свернута набок, на лице застыла страшная гримаса, язык высунут. Он брыкался, будто отплясывал какую-то дурацкую джигу. И смотрел прямо на меня. Руки у него дергались, но он указывал ими вниз, себе под ноги… Страшней я ничего никогда не видел! Потому, наверно, и свалился в обморок.
Он прижался щекой к шее пса и погладил его голову.
— Молодчина, старина, это ты меня спас! Я почуял, что ты спешишь мне на помощь. Услышал твой лай, будто издалека.
— Ты почуял, Бен? — в изумлении ахнула Эйлин, прижав руку к щеке. — А Нед-то как понял, что тебе плохо?
Бен не успел ответить — из сада раздался голос Джона:
— Нашли! Слышишь, друг? Нашли и сейчас вынесем к вам.
На дорогу, размахивая лопатами, выбежали Уилл и Джон, за ними, выпачканные в земле и глине, шли адвокат с библиотекарем, они вдвоем несли ярко-зеленое ведро. Сержант Паттерсон, согнувшись пополам, поддерживал днище, чтобы оно не выпало. Подойдя к Бену, они с облегчением опустили свою ношу на землю, и он потрогал ведро.